Мулен Руж по-русски. Трилогия
Шрифт:
– Ваше благородие, - спросил жалобно один из новичков, который после десятого повторения упал на палубу и не мог продолжить отжимание, - зачем нам это нужно? Мы же пушкари, нам бы рядом с пушечкой...
– Какую тебе пушечку? Ты своё тело даже удержать не можешь, - добродушно ухмылялся Казанцев.
– Вот так вот залезешь на бабу и повиснешь на ней, как квашня, убежавшая из кадушки.
После этих слов остальные подчинённые Ивана повалились на палубу, не в силах от смеха отжиматься.
– А пушечка-то, Федот, тоже ласку любит, - продолжал
Офицеры, стоящие на квартердеке, вели беседу, глядя на эти занятия.
– Способный юноша растёт, не находите, Николай Степанович?
– Совершенно с вами согласен. Во время последнего сражения вёл себя так, будто не гардемарин безусый, а воин бывалый.
– Ага, - улыбнулся Николай Степанович, - досталось шведскому флагману от него. Эх, все бы так действовали. Я-то всё больше на Тадеуша возлагал надежды. Серьёзный такой, строг со своей командой. Но как-то не проявил он себя.
– Ничего, ещё проявит. Это было только первое сражение. Опыта нашему флоту не хватает. В мирное время всё больше на берегу проводим, вот и вынуждены нагонять упущенное под вражескими ядрами.
– Кстати, а вы знаете, что Казанцев в Петербурге особняк трёхэтажный имеет недалеко от Фонтанки? Очень даже, я вам скажу, недурной особняк.
– Богат?
– Говорят, его отец Императрице тройку вороных подарил стоимостью в сто тысяч рублей, да в такую же сумму обошлись великолепная карета, шкурки пушного зверька и сервиз фарфоровый на двадцать четыре персоны.
– Однако!
– изумился лейтенант.
– Что же он тогда сына в гвардию не определил? Думаю, Её Императорское Величество такому человеку бы не отказала.
– Я тоже про это думал, а потом просто спросил про это у нашего гардемарина.
– И что же?
– Так вот, оказывается, он ещё ребёнком мечтал о кораблях. Отец желанием сына не стал препятствовать. И даже дал ему неплохое образование.
– Простите, а кто его отец?
– Алексей Петрович Казанцев, служит воеводой в Тюмени и с недавнего времени имеет чин статского советника.
– Слышал я про эту Тюмень. Больно много про неё небылиц рассказывают.
– Не знаю, что вы считаете небылицами, но некоторые товары, что оттуда привозят, в Европе даже не умеют делать.
После этих слов офицер достал зажигалку, сделанную из нержавеющей стали. На поверхности отполированного металла была гравировка в виде огнедышащего дракона, а внизу небольшой штамп с надписью "Приют". Николай Степанович открыл крышку зажигалки и загорелся огонь.
– Видел я подобное у англичан, - усмехнулся лейтенант.
– Я тоже видел.
– И откуда это у вас?
– восхитился его собеседник.
– Знаете в Петербурге магазины купца Лапина?
– Что-то слышал. Я же, сами знаете, здесь не так давно. На Чёрном море службу нёс.
– Будете в Петербурге, не поленитесь, зайдите в эти магазины. Там и цены не слишком великие и товар хороший. Это всё я там приобрёл.
В конце сентября 1788 года "Ростислав" оставил эскадру и направился в Ревель. Случилось это из-за болезни адмирала Самуила Карловича Грейга, который командовал русским флотом на Балтике. Не прошло и месяца, как адмирал почил в бозе. Из-за наступающей зимы корабль так и остался в Ревельской гавани.
ВЕСТИ ИЗ ДАЛЕКА.
Ранние осенние сумерки опустились на Тюмень. Вдоль улиц стали загораться фонари. Вслед за фонарями, а кое-где и раньше, осветились окна домов. В особняке Агеева тоже горел свет, который, если глядеть с улицы, еле угадывался, прячась за плотной материей штор. Но любопытных, желающих поглядеть в окна дома главы городской полиции, не было. Начавшийся дождь разогнал всех тех немногих, кто решился прохладным осенним вечером прогуляться по городским улицам. Однако нашёлся человек, который не только обратил своё внимание на окна особняка, но и постучал в его двери небольшим медным молотком, прикреплённым цепочкой к дверной ручке.
– Кто там?
– раздался через некоторое время недовольный голос из-за двери.
– Митрофан, это я - Рустам, с новостями к Его Сиятельству.
– Сейчас, сейчас, - засуетился за дверью слуга и, открыв входную дверь, впустил гостя вовнутрь.
Сняв верхнюю одежду и сапоги, Рустам одел мягкие и удобные тапочки, которыми снабжали всех гостей.
Агеев сидел в своём кабинете и изучал какие-то бумаги, когда в дверь постучали.
– Войдите, - разрешил он.
– Ваше Сиятельство, - обратился к нему зашедший Митрофан, - Рустам с новостями прибыл.
– Так чего ты ждёшь? Веди его сюда, - недовольно произнёс Марсель Каримович.
– Я здесь, Ваше Сиятельство, - и из-за спины Митрофана показался Рустам.
– Митрофан, - улыбнулся Агеев, - принеси нам горячего чая и чего-нибудь перекусить.
– Слушаюсь, Ваше Сиятельство, - ответил тот и вышел.
– Ну, проходи, садись, - указал Агеев гостю на кресло, стоящее возле журнального столика.
– Давно тебя жду. Когда приехал?