Мультикласс
Шрифт:
— О, а я тоже ничего. Кажется, полученное тобой усиление и на меня распространилось, прежде я бы доводила его до щита несколько дольше.
И вот тут я не выдержал.
— Хватит! — крикнул я. — Заканчивай! Ты только и делаешь, что болтаешь! Может, отнесёшься к этому немного серьёзнее?
— Так ещё не всё проверила! — попыталась возразить Кая. Но тут же смекнула, что моё терпение не безгранично. — Ладно, поняла. Заканчиваю.
И в следующий момент мне даже стало немного жаль рыцаря. Удары, по сравнению с которыми всё,
Уже на третьем заходе рыцарь оступился и упал назад. Каю это, однако, не остановило, и она продолжила лупить по щиту, пока у противника, наконец, не закончились силы. Тогда паладинша совершила выпад, который рыцарь уже никак не успевал заблокировать. И остановила меч ровно в тот момент, когда его остриё уже почти коснулось прорези в забрале противника.
— Стоп! — запоздало крикнул судья, пытаясь предотвратить неизбежное, на его взгляд, смертоубийство. И, услышав это, рыцарь наконец позволил себе свободно распластаться по песку дуэльного круга. То, что это означало его официальное поражение, ему, кажется, было абсолютно всё равно. В этот момент он воспринимал огромным успехом уже то, что остался жив. Ну, то есть, наверняка я этого не знал и не знаю, но со стороны выглядело похоже.
По законам жанра этот момент публика должна была разразиться овациями. Вернее, нет, не так. Сперва гробовая тишина, нарушаемая лишь скрипом извилин. Затем вперёд выходит мужик в возрасте, по которому даже на вид ясно, что он здесь очень и очень уважаемый. И вот он сначала принимается очень редко, но очень весомо хлопать в ладоши. После чего уже и наступает овация и прочее всеобщее ликование. Так вот, ничего подобного не случилось. Кто-то хмыкнул, кто-то присвистнул, некоторые, видимо, товарищи недо-Ромео, смерили нас злобными взглядами — и всё. После этого немногочисленные зрители, поняв, что смотреть больше не на что, стали разбредаться по своим делам. А раз так, то и нам здесь больше делать было нечего. То есть, можно было, наверное, перекинуться парой слов с поверженным противником, уесть его окончательно афористичной фразой в духе Джеймса Бонда и выслушать в ответ или извинения, или обещание найти и пристукнуть. Но зачем? У нас всё же имелись дела поважнее, а подобная киношная выходка мало того, что выглядела бесполезной, так ещё и в теории могла привести к влипанию в лишнюю историю. Посему, коротко это обсудив и обнаружив, что наши мнения по сему вопросу сходятся, мы пошли прочь.
Но у самой таверны последствия дуэли нас всё-таки нагнали. В прямом смысле и в лице плечистого усатого дядьки средних лет.
— Эй, девица, постой-ка! — окликнул он нас. — Разговор есть.
Кая остановилась. Чем я был не слишком доволен — вот ещё, можно подумать, нам непредвиденного поединка не хватило. Однако, моя носительница резонно возразила, что проще один раз выслушать и отказаться, чем весь день потом от него бегать, не говоря уже о том, что второе будет как минимум подозрительнее.
— Видел я, как ты дерёшься, — подойдя к нам, заговорил усач. — Неплохо. Даже более чем неплохо. Но если ты думала когда-нибудь вступить в клан, то забудь.
— И с чего бы это? — настороженно поинтересовалась Кая.
— А с того. Этот хмырь, которого ты отделала, кстати, Сидмонтом его звать, сам-то не из «Железной руки». Не сдался им такой раздолбай, да и сам он к этому никогда не стремился, служба-то гулянкам, вестимо, немало мешает. Однако, его папенька — партнёр клана,
— Я и не собиралась, — Кая пожала плечами. — Однако, ты так говоришь, как будто хочешь предложить мне какую-то альтернативу. Я права?
— Смотришь в самую суть! — усач улыбнулся. — В общем, у нас есть сообщество, назовём его так, в которое входят авантюристы, к кланам не присоединившиеся. Вольные, значит. Те, кто за прежний дух, а не службу в гарнизоне где-нибудь. Ну, и мы помогаем друг другу, чем можем, группу там подобрать, место для охоты подсказать. Опять же, на хмырей таких вот, как этот Сидмонт, управу найти, если потребуется. Так вот, ты бы у нас не затерялась.
— И ты предлагаешь мне вступить в ваш полу-клан?
— Общество взаимопомощи! — поправил усач и подкрепил свои слова, воздев палец к небу. — Мы за клановыми не обезьяним, у нас все равны. Но да, предлагаю. Такие, как ты, нам нужны, да и сами мы в долгу не останемся, уж поверь. Впрочем, прямо сейчас решать не прошу. Подумай пока, и если станет интересно — загляни в «Два щита» у бронницкого квартала и спроси Меоллана. Меоллан — это я, если что. А тебя как величать?
Кая на секунду замялась. Представиться настоящим именем — это было бы слишком, а подходящим псевдонимом на такой случай она озаботиться не успела. Пришлось мне экспромтом подсказывать ей вариант.
— Лея.
Вообще, я пошутил. Да, признаю, невовремя. Но я и подумать не мог, что Кая сразу произнесёт это вслух, прежде даже не попытавшись ничего уточнить. Если бы она догадалась это сделать, то я бы, конечно, подобрал что-нибудь более подходящее. Вряд-ли совсем без отсылок, насчёт шаловливости собственной натуры иллюзий отроду не питал. Однако, это можно было сделать не так прямо в лоб, а элегантнее и со смыслом. Но менять что-то было поздно. Оставалось утешаться лишь тем, что попаданцы, способные оценить претенциозность такого псевдонима, здесь косяками не ходили.
— О, в честь принцессы из притч Виктрана? Ну… Имя красивое, в принципе-то. И сподвигает к большим делам, не так ли? А в этом мы и помочь можем. Ну, Лея, до встречи!
Больше всего в этот момент меня озадачило то, что я никак не мог определиться, кого мне хотелось бы придушить в первую очередь. Богоподобного плагиатора, натаскавшего имён и реалий из медиа с очаровательной беспардонностью восьмиклассника, сочиняющего крутой фантбоевик? Или же его верную последовательницу, которая об этом гарантированно знала, но ляпнула, не подумав, вместо того, чтобы меня предупредить? Что я и предъявил Кае, когда она попробовала возмутиться тем, как я её, видите ли, подставил. Тем самым я, правда, взвалил на себя бремя объяснений, откуда я, ни с какими притчами Виктрана не знакомый, это имя всё-таки откопал. Но оно отчасти и к лучшему получилось — настроение своей носительнице я этим преизрядно поднял.
— И это твою веру не поколебало? — осторожно спросил я, зная, как Кая трепетно относится к авторитету своего покровителя.
— Разве оно должно было? — удивилась она. — Скорее наоборот. Донести мудрость, в то же время незаметно пошутив, да так, чтобы не перечеркнуть её — это заслуживает уважения. Так ещё суметь нужно.
Как по мне, «суметь нужно» — это было скорее про то, как изящно Кая встроила в свою систему убеждений неудобный факт, который, казалось бы, должен был поставить их под сомнение. Я даже не понял, как на это возразить. Впрочем, вместе с тем я и не нашёл весомых причин на это возражать. Из вредности, разве что, поскольку, к чести Каи будет сказано, никаких неудобств её вера никому не доставляла.