Мультипроза, или Третий гнойниковый период
Шрифт:
И бросились люди беспреградно топтать и растаскивать витрины, рвать в подсобках мешки с сахаром и гречкой, взламывать холодильники с колбасой «Фестивальной».
Потекокова загрузила на свою таратайку мешок сахара и двадцать батонов колбасы. А как только Тархо-Михайловская ухватила с тележки один батон, бросила ей на голову сверху десятикилограммовую голову сыра «Пошехонского».
Летописец того времени обязательно бы в этот момент перешел на стихи, уж больно была сильна и прекрасна Потекокова в гневе.
И– Проклинаю тебя я, Потекокова! – в самом деле закричала сподвижница и потеряла сознание.
И культяписто покатилась лысая Потекокова по земле, ловко вскочила поверх мешка и колбас на таратайку свою, хохотнула и помчалась с визгом вперед на большой скорости один километр в час.
Вскоре все старухи покинули опустошенный, задымленный магазин, по ходу дела удушив двух появившихся продавщиц.
Капитоныч шевельнулся на полу. Не слишком сильна была магия, пущенная на него Мосиным, всего лишь первого уровня она была.
Поэтому Капитоныч не умер. Пока каблуки топтали его поскрипывающий череп, он раскидывал сети мыслей для дальнейших своих действий.
Капитоныч привстал и приказал заместителю сторожа:
– Тыщ Бушуев, заместитель сторожа! Телом своим соедини ты прерванную связь и доложи утреннюю обстановку в райисполком!
Бушуев бросился выполнять приказ – соединил собою телефонные провода.
– Молодец! – одобрил Капитоныч, а лупоглазой Алле Константиновне, сподвижнице, он приказал. – Позвони в исполком, доложи людям нашим состояние дел на улице Уссурийской в Москве в голодные годы. Запроси черную «Волгу» из гаража нам.
Лысая Алла Константиновна пожаловалась на частичную утерю женской привлекательности. Пока ее топтали напару с Капитонычем, она потеряла парик.
– Парик утерянный проведем через профком фондом соцкультбыта... – сказал твердо Капитоныч.
Вскоре появилась «Волга».
Бушуев и Капитоныч вскочили в машину и помчались. Лысая Алла Константиновна завопила:
– А меня почему не взяли?
Капитоныч сильной профессиональной рукой убийцы крутанул руль, сшиб верную сподвижницу правым буфером в кювет и цинично оскалился в направлении Бушуева:
– Нам лишние свидетели не нужны, пусть они с землей сырой шушукаются. Правда, Бушуев?
Так иногда революция пожирает своих детей.
20. Звездный час клопа Василия
Тем временем сытые (и духом, и телом) пенсионеры стекались к одному месту на пустыре, говоря:
– Устали мы, сердечные,
И тут же стали они вползать под большое ватное одеяло, подтыкать под головы подушки, стали жевать антибиотики, димедрол и засыпать.
Первая ушла в сон, барахтаясь руками и ногами в объятьях богатырского сна, матерая убийца Шохова.
Чуть поодаль засыпал старик Мосин.
Рядом с ним лежала его свинья, сонно похрюкивая, дожевывая магическую селедку первого уровня.
Дальше возвышалась на подушках, пронзительно свистя костлявым носом, Тархо-Михайловская. Рука правая ее была откинута. На указательном остром пальце извивался в предсмертной агонии чей-то глаз. Словно блоха, он дернулся-дернулся и затих.
Поодаль, подложив под голову свою таратайку, храпела Потекокова, приобняв культяпкой мешок сахара и 20 батонов колбасы «Фестивальной».
К толстым губам ее прилепился подсыхающий кусок чьей-то слепой кишки.
Причмокивая и сопя ей в ухо, лежал рядом с нею ответственный пенсионер Майский. Голова его вдруг вздыбилась в темечке, лопнула, и из рваной дыры выполз толстый бочкастый конденсатор – дымясь, миролюбиво откатился прочь.
– А где ж Василий наш? – спросили некоторые люди.
– Здесь я, тех-тех, – закряхтел клоп Василий, откуда-то взявшись.
Хитиновой лапой он ловким ударом киллера рассек жилу на шее Ефремовой и припал к любимому вампирскому занятию своему, под свистящие, булькающие храпы, бушевавшие вокруг него.
...Спустя некоторое время пришел сенатор Макгроу.
Он вырвал из глаза своего вилку и воткнул ее Мосину в темя. На голове Мосина покачивалось теперь уже две вилки. Над этим нелогичным обстоятельством Мосин глубоко задумался во сне.
Потом раздался механический скрежет, – в воздухе показался гроб с привязанным лейблом.
– Англо-американский! – ахнул Макгроу. – Значит, пришел в жэк контейнер из Англии-Америки!
Гроб на всей скорости ухнул рядом с Макгроу, из него наполовину вывалилась гордая и удовлетворенная Прокофьева.
Она ткнулась головой оземь, и храп ее низко пополз по земле.
Почесывая грудь татуированной рукой, рядом с Макгроу уснул и адмирал в отставке в цветастой юбке из модного гардероба Прокофьевой.
Показался и Федор Иванович Заря, чудесным образом возродившейся из порошка в баночках; готовясь ко сну, он шел присядкой под звук гармони, угрожающе надвигаясь веселым туманным лицом на косяк двери. И когда косяк разлетелся вдребезги, уснул удовлетворенный, пробормотав: ух, сердечный, какой я...
Стали подползать Тихомирова, Чанская и тоже засыпать. Прискакала скок-поскок Говорушкина и тоже уснула.
Из рюкзака убежал Мешков, он же Лелин, прихватив на плечи давно храпящую Воинову. Они легли рядом с Говорушкиной.