Муранча

Мельников Руслан Викторович

— Ты?

— Ага. Кстати, лаз возле сталкерских складов тоже я завалил. Пока муранча не прорвалась с красной ветки на синюю, подметро нужно было надежно изолировать от метро.

— Как ты изолировал Аэропорт, когда сбежал со станции? — процедил Илья.

— Каждый спасает свою шкуру как может.

— Да, мразь, ты, я смотрю, очень дорожишь своей шкурой. Только ею и дорожишь! — Голос Ильи креп, звенел ненавистью.

Мокрица, придавившая комбайн, вновь зашевелилась, заставив тяжелую машину скрежетать и скрипеть.

— Заткнись! — яростно запыхтел Сапер. — Пока

твари жрали синих, ты ведь тоже отсиживался в кабине!

— Я не… Я…

— Так-то, братишка.

— АААА!!

Илья вслепую бросился на Сапера.

Грянул выстрел.

Пуля звякнула рядом с ухом, отрикошетила и ушла в стекло.

Чудовище над ними рассвирепело по-настоящему. Резкий толчок тряхнул и едва не перевернул машину. Жалобно заскрипел металл. Треснуло боковое стекло на двери.

И еще один толчок. И опять. Гигантская мокрица игралась с машиной, как котенок с мячиком. Илья отчетливо услышал глухой удар и стон Сапера. Судя по всему, подонка хорошенько приложило головой о железо. Илье удалось перехватить руку противника и, резко вывернув запястье, вырвать пистолет. Трехпалая ладонь не смогла удержать оружия. Сапер сдавленно вскрикнул. Толчки снаружи усилились. Но Илья уже сжимал «макара» в правой руке. Левой он схватил Сапера за горло.

И приставил к виску мерзавца ствол.

— А вот теперь можно и закончить разговор.

Глава 18

«КОРОЛЕВА»

Машина сотрясалась от ударов. Кабина ходила ходуном, но ничто не могло заставить Илью ослабить хватку.

— Не делай глупостей, Колдун! — надсадно прохрипел Сапер. — Не стреляй!

Жаль, что это случится в темноте. Напоследок Илья очень хотел бы посмотреть на эту перепуганную морду. А так — раз, и все. И все?

— Не-стре-ляй-Кол-дун…

Не стрелять? Для этого есть хотя бы одна причина? Ствол пистолета упирался в череп ублюдка. Спусковой крючок под указательным пальцем так и просил: «Нажми меня, ну нажми же!» Однако палец почему-то не вдавливал курок. И дело было вовсе не в упоении местью или желании продлить удовольствие и немного оттянуть долгожданный момент. Ни упоения, ни удовольствия Илья сейчас не чувствовал. Он чувствовал лишь усталость и опустошенность.

Так в чем же тогда дело? В чем загвоздка?

Почему я не должен стрелять в подонка, по вине которого потерял семью? Зачем мне прощать выродка, погубившего целую станцию? Для чего оставлять жизнь тому, кто впустил муранчу в метро?

«И кто обрек на смерть мою новую — последнюю — семью!»

— Я впустил одних тварей, ты выпустил других, — прохрипел Сапер.

— Сволочь!

И снова Илья не выстрелил. Он лишь с маху двинул пистолетной рукоятью по голове Сапера. В темноте удар вышел неточным, скользящим. Сапер вскрикнул от боли. Илья опять приставил ствол к его виску. Или к уху. Или к щеке. Не разобрать… Кабину трясло. Илью — тоже. Что-то мешало просто нажать на курок. Не жалость и не пресловутое благородство — к таким типам, как Сапер, ни то, ни другое не применимо. Какая-то смутная, не оформившаяся до конца мысль. Сапер зачем-то ему был нужен. Живой. Но зачем? За-чем?

Какую пользу может принести это убожество?

— Погоди! Послушай… — бормотал Сапер. — Я ведь и сам мог бы тебя пристрелить у жукоедов, когда ты за мной гнался по туннелю.

— Раз не пристрелил — значит, не мог. Там, как и здесь, ты просто не хотел привлекать к себе внимание.

— Колдун, ты же не выберешься отсюда без меня! — выдвинул Сапер свой последний аргумент. — За вами шли бомжи. Все метки, которые оставлял ваш отряд, стерты. Даже если твари не сожрут тебя сразу, ты заблудишься в подземельях. И тебя все равно сожрут. Потом.

Нет, не в этом дело! Илья тряхнул головой. Не поэтому он все еще не выстрелил в Сапера.

— А с чего ты взял, что мне нужно куда-то выбираться? — прохрипел Илья. — Какой смысл бежать отсюда, если наверху все равно ждет муранча?

— Еще не все потеряно, — убеждал его Сапер. — В подметро есть укромные места, где можно отсидеться, пока муранча и эта «живность» будут грызться между собой. Я хорошо знаю подземелья. Я могу провести.

«Пока будут грызться»… «Знаю подземелья»… «Могу провести»… Вот оно! Илья, наконец, понял. Вот что не позволило ему прикончить Сапера сразу. Вот что подспудно сидело и зрело в нем все это время. Сапер может вывести в любую точку подметро.

А из подметро можно проникнуть на любую станцию метро. Об этом ведь тоже рассказывал Сапер. А муранчу и монстров из подземных глубин можно стравить друг с другом. И Илья уже знал как.

Перед ним забрезжила слабая надежда. Нет, не так даже. Намек на надежду.

Илья не думал сейчас о том, как спасти себя. Но у него появилась возможность спасти других. Семью. Иначе он тех, других, воспринимать уже не мог. Те, другие, оставшиеся наверху и, возможно, еще живые, теперь прочно ассоциировались у него с Оленькой и Сергейкой. А Оленька и Сергейка — с ними. Спасая их, он спасал жену и ребенка, которым в свое время помочь не сумел.

Теперь ему предоставлялся второй шанс. Не воспользоваться им Илья просто не мог. Даже если для этого придется отложить месть еще на некоторое время.

И даже если от мести придется отказаться вовсе. Это было выше личных счетов. А если и нет, то об их сведении можно подумать позже. Если позже будет кому и с кем их сводить.

— Сапер, — глухим бесстрастным голосом произнес Илья, — искупи свою вину.

Он отвел пистолет. Завел комбайн. И врубил фару-прожектор…

* * *

Мокрица, огромным живым одеялом накрывшая машину от бура до кормы, возбудилась сверх всякой меры. Многочисленные лапы и бесцветные панцирные пластины скребли и стучали по металлу. Длинные усики, усеянные чувствительными волосками, скользили по мятым стальным листам, ощупывая и проверяя каждую щель и каждый проем.

Скрежетали о корпус зубы, челюсти, жвала или что там имелось вместо них у этого отродья…

Широкое плоское тело твари, разбитое на сегменты, сокращалось и сжималось, будто огромные тиски, сдавливая и раскачивая кабину. Сильный раздвоенный хвост бил в гусеницы с такой силой, что казалось: вот-вот посыплются катки и траки.