Мурка
Шрифт:
Тоже скажет, жиганы – так, шпана дворовая, которые собственного вида в зеркале боятся. Вообще, я смотрю, здесь про меня уже все знают. Интересно, кто растрезвонил? Медсестра? Впрочем, и хорошо – пусть знают да стороной обходят. Васька больше ничего не сказал. Лег на койку и долгое время пялился в потолок, убиваясь по проигрышу. Но одно я знал точно, мой выигрыш надолго отбил у него желание раскатывать дурачков в секу.
Я в прошлой жизни любого в отделе обыгрывал в картишки. Мы, правда, не под рубли играли, а под спички, на игрушечные, так сказать, ставки, но, начиная с одной, я быстро набирал себе целый
Где-то через полчаса за Васькой пришли. Точный был расчет у поганца!
– Ну что, товарищ Ипполитов, выписываемся, – сказала сестричка.
С этими словами с него сняли повязку, и нам открылся кривенько выполненный шов правее брови. Не знаю, где он умудрился так схлопотать, но рана выглядела жутковатой, даже учитывая то, что она схватилась и заживала, и как следствие, уже не представляла угрозы для жизни.
Васька, белый как простыня, встал с койки. Зыркнул на меня украдкой. Я сделал вид, что не заметил его взгляд. Он дождался, когда медсестра чуть отойдет, чтобы утилизировать бинт, и зашептал:
– Ща, Гриш, все принесу, карточные долги надо отдавать, все по-честному. Проиграл – значит, проиграл.
– Кашу твою съем – и в расчете, – отмахнулся я.
– Мне твое шмотье не нужно.
В отличие от Васьки, я играл не затем, чтобы разжиться добром. Пусть живет, человек он вроде не пропащий, а шулером его нынешняя действительность сделала, где если не ты, то тебя. Жрать-то хочется, а зарабатывает каждый кто как может.
Васька, заслышав мой ответ, изумился, но быстро взял себя в руки. Подошла медсестра.
– Гриша, на ужин у нас гречка, на этот раз без выбора, – несколько смущенно сказала она.
– Гречка – значит, гречка, - я пожал плечами, – ничего против гречки не имею.
– Мою порцию отдайте Григорию, – вклинился Вася.
– Еще чего, Иполитов! Какую твою порцию? Ты выписываешься, не положено! К тому же ты за то время, что у нас лежал, на полгода вперед наел, бездонный будто, – отрезала медсестра.
И пошла по палате обход делать. Горе-шулер снова поник, понимая, что не удастся ему расплатиться кашей и халява накрывается медным тазом. Но я подбодрил его.
– Не кисни, на радуге зависни. Иди уже, товарищ Вася, коммунизм строй. Будешь должен. А вот насчет азартных игр я бы на твоем месте задумался, до добра это увлечение тебя не доведет.
Вася снова воодушевился и даже раскрыл рот, набирая воздух, чтобы начать мне петь дифирамбы. Но несостоявшегося шулера прервал оклик, послышавшийся от двери.
– Мне к товарищу Нафанину!
Я обернулся, услышав свою фамилию, которая до сих пор резала ухо. Ох, ешкин кот… В проходе стояла миниатюрная и безупречно сложенная девушка в военной форме и в буденовке. Форма висела на ней мешком, явно мужского покроя, но даже эта одеяние не могло скрыть все достоинства ее фигуры. Неудивительно, что сосед Васька, хоть звали и не
Тикать – не тикать? Вон, в принципе, окно, разбил – и ищи-свищи. Но далеко ли я убегу с дыркой в боку? Да и от дам как-то стыдно бегать. Я остался сидеть на койке, ожидая, как будут разворачиваться события.
– Вообще-то к нам проход запрещен! – гостью увидела сестричка, мигом упершая руки в боки.
Я видел, как она смотрит на ботинки военной, на которых по самый рант были налеплены комья грязи. Такое вопиющее нарушение чистоты сестричке явно не нравилось. Девчушка ни чуточки не смутилась.
– Чрезвычайная комиссия, – коротко ответила она и сразу двинулась ко мне, не обращая внимания на продолжавшую возмущаться медсестру. – Мне нужен товарищ Нафанин.
– Вот он, Гришка-то, – медсестричка указала пальцем на меня, но отвлеклась от грозных взглядов лишь на секунду: - Милочка, ноги вытираем…
Чекистка, что ли? Час от часу не легче… Интересно, что ей от меня нужно.
Я заметил, как остальные больные начали переворачиваться на бок при виде чекистки. Кто прогуливался по палате, те улеглись на койки, а кто-то притворился спящим и даже изобразил вполне естественное похрапывание. Больные на фронт не хотят или рожами светить не с руки. Васька, за которым наверняка имелись грешки, потупил взгляд, засобирался и шажками-шажками – пошёл на выход. Тем более, что ему уже и команду давали соответствующую.
Впрочем, до остальных чекистке не было никакого дела. Она подошла к мой койке и смерила меня взглядом.
– Товарищ Нафанин?
– Допустим.
– Меня зовут Мария Ильинична Стальная, – представилась она.
– Что-то вы не похожи на чекистку, товарищ Стальная, – я смерил ее взглядом в ответ.
Фамилия еще такая… ну, сейчас мода брать себе такие, всех в промышленность тянет.
– Как так, не похожа? – на миг растерялась она.
– Удостоверение предъявите, пожалуйста… – ляпнул я, а потом уже сообразил. Какие уж там в 1920-м году удостоверения?
– Что-что?
Я прокашлялся осторожно, заодно и дух перевёл.
– Говорю, сообщите цель визита, пожалуйста.
– Проведение предварительного следствия по делу нападения на товарища Новикова… – выдала как по методичке
– А я каким боком к вашему предварительному следствию, товарищ Стальная?
Другой любопытной деталью, которую я подметил, стало отсутствие у Маши южного говора. Этим она отличалась решительно от всех здесь. Видимо, прибыла в Ростов из другого региона, возможно, из Петербурга или из Москвы.
– При том, товарищ Нафанин, – сердито поджала губы Маша. – Мы вышли на след банды Карася. Благодаря вам. Тех кого вы преследовали - их задержали. Они вывели нас на след.
Я даже бровь приподнял, пока слушал Марусю. Не простые налетчики это были, в банду какую-то вхожи.
Я, конечно, слушал, развесив уши. Но проблема в том, я, как очевидец, помню еще и толстосума, на которого позарились налетчики. Во время рассказа ни он, ни его симпатичная спутница ни разу не упоминались.
– А на них кто-то заявлял? – уточнил я.
– Или вы их задержали по факту моего ранения.