Мурзик
Шрифт:
После первого же выстрела «жевтоблакивный» контур пропал с очертаний несчастного танка, но зато появились зеленые кружочки на груди у всех ближайший немцев.
У меня после застенков Лубянки видно не пропал инстинкт настоящего компьютерно-игрового маньяка и я, не долго думая посредством красной точки-прицела, стал, по очереди, слева на право наводить пушку на «меченых» немцев, непрерывно давя на спусковой крючок.
Машина, которой я управлял, была «шибко грамотная» и издавала свой коронный «вяк»
Человеческое тело как бы взрывалось изнутри с утробным чмоком, разбрызгивая во все стороны, даже, не куски, а лишь только кровавые брызги!
В общем, зрелище не для слабонервных!
У меня нервы обыкновенные, но меня всего передернуло и поперек горла застрял комок ужаса!
Как бы ища поддержки и сочувствия, я оглянулся на Мурзика, за одно забеспокоившись о ее самочувствии.
Я зря беспокоился!
Злобный, окабаневший Мурзик, как заправский убийца, с локтя «шмалял из шпалера» во все, что вокруг могло и не могло шевелиться!
Ее «волына» в отличии от моего аппарата извергала и пламя и грохот, пуляя сгустками, как я потом понял, раскаленной плазмы, ну прямо как в «Звездных войнах»!
Не смотря на то, что у Мурзилы со зрением были определенные проблемы, и учитывая ее, как мне думается, дебют в этой так сказать, стендовой стрельбе, Вермахту был нанесен существенный ущерб!
По-моему, она даже подбила пару-другую танков!
А я-то думал, что она может быть злобной только по отношению ко мне!
Нас естественно заметили и перенесли направление атаки с тюрьмы на воронку. Вокруг встала сплошная стена взрывов и, только благодаря защите мы были еще живы! (А если она выключиться?) Здесь я выяснил, какой чудесный на мне шлем! В нем все было видно даже сквозь пыль! Ну, я, конечно, не заставил себя долго упрашивать и быстренько перещелкал все оставшиеся танки вокруг!
До немцев у меня руки не дошли (и слава Богу!), потому что те не будь дураки при виде разваливающихся танков попадали на землю и кажется стали отползать!
Вот так мы с Мурзиком провели свой, как потом оказалось, первый, но не последний бой по обороне Лефортовской тюрьмы!
Когда дым рассеялся, я внимательно оглядел окрестности.
Все кругом было перепахано и перевернуто, и имело серый цвет. Тут меня дернули за рукав.
Я обернулся, и Мурзик показала мне на что-то двигающееся к нам со стороны тюрьмы.
– Ща я стрельну! – объявила он мне.
– Я тебе стрельну! – сказал я и отобрал у нее «игрушку».
– А вдруг это наши?
– Наши все дома! – обиделась Мурзик и злобно засопела. –
–..?
Мурзик многозначительно и с презрением к происходящему начала отряхиваться и оправляться.
– Ну? – не выдержал я, а сам в порядке эксперимента мысленно приказал шлему: «УВЕЛИЧЕНИЕ 10!»
– Что, ну?! – Мурзик состроил противную рожу и хмыкнул: – Если они не враги, то кто, раз немцев в Москву пустили!
Да, вопросик!
Я пользуясь затемненностью шлема, улизнул от ответа и с радостью обнаружил, что был прав. Шлем на самом деле на экран увеличение в десять раз!
Стены тюрьмы придвинулись в плотную и стали видны даже следы от пуль на штукатурке! Прижимаясь к земле к нам ползли трое. Наши! Уж больно они были грязные и закопченные! Было видны даже следы от струек пота на лице!
Не доползя до нашей воронки десяти с половиной метров (шлем отсчитывал и показывал расстояние до цели!), они остановились и, выставив вперед свои трехлинейки, стали напряженно всматриваться в нашу сторону.
Я откинул забрало и шепнув Мурзилке, что бы она побольше молчала, была с ними построже и как с предателями, крикнул:
– Товарищи, сюда!
Судя по возне и звяканью оружия, нам обрадовались и через несколько секунд в воронку свалились так называемые «товарищи».
Держались они молодцом, но было видно, что марсиане произвели бы на них менее эмоциональное впечатление.
Один, самый молодой и сопливый, не выдержал и дернув носом извиняющиеся прокричал:
– А здорово вы им всыпали! – и сразу же умолк под строгим взглядом старшего (как мне показалось и что в последствии подтвердилось).
– А мы думали, что вас всех поубивало! – как бы оправдывая свою несуразность обиженно пробормотал молодой.
– Нас так просто не возьмешь! – бодро ответил я, хотя сначала собирался сказать, что «коммунисты так просто не сдаются!», но здраво рассудил, что лучше пока не надо, а вдруг к ним теперь особое отношение, в связи с впечатляющими успехами на фронтах!
– Командир отделения, сержант Сенцов, – по форме, хотя и сидя откозырял мне старший и выжидающе посмотрел на меня.
Я опять как на допросе начал врать и извиваться:
– Начальник спец. команды, инженер Иванов!
Слепцов протянул руку и очень крепко пожал мою.
Оказывается, за нами наблюдала не одна сотня пар глаз.
Когда мы наконец добрались до спасительных стен, нас встречал, по-моему, весь обороняющий тюрьму гарнизон. По тому, как они все высыпали во внутренний двор было видно, что это сборная команда и дисциплина в ней перешла уже в разряд практичности, а не обязательности.
Нас молча проводили до командиров и только в толпе кто-то перемолвился в полголоса по поводу Мурзика.