Мусаси
Шрифт:
Старая криптомерия
В неурочный утренний час, когда храмовый колокол не должен звонить, его тяжелые мерные удары разносились над деревней и замирали далеко в горах. Сегодня истекал срок, отпущенный Такуану на поимку Такэдзо, и деревенский люд гурьбой валил к подножию холма, чтобы узнать, совершил ли монах невозможное. Известие о том, что он сдержал обещание, распространилось со скоростью лесного пожара.
– Такэдзо поймали!
– Неужели? Кто же сумел?
– Такуан!
–
– Вранье!
Толпа напирала, чтобы взглянуть на преступника, который был привязан за шею, как дикий зверь, к перилам галереи перед главным входом в храм Сипподзи. Некоторые словно вросли в землю, уставившись на Такэдзо, будто перед ними предстал злой дух горы Оэ. Такуан, добродушно улыбаясь, сидел чуть поодаль, на ступенях, опершись на локти, и старался снять излишнее возбуждение в толпе.
– Жители Миямото, – выкрикивал он, – теперь вы можете вернуться с миром на свои поля. Воины скоро покинут нас!
Такуан сделался героем для запуганных крестьян, их спасителем и защитником от дьявольских козней. Одни кланялись ему до земли, другие протискивались к нему, чтобы коснуться его руки или одежды, третьи пали на колени. Такуан, придя в ужас от этих проявлений благодарности, поднял руку, требуя тишины.
– Слушайте, мужчины и женщины Миямото! – обратился он к толпе. – Я должен сказать вам нечто важное.
Шум мгновенно утих.
– В том, что Такэдзо пойман, нет моей заслуги, – продолжал Такуан. – Не я привел его сюда, а закон природы. Нарушивший его неизменно терпит поражение. Все должны уважать этот закон.
– Не смеши людей, – донеслось из толпы, – не природа, а ты поймал его!
– Не скромничай, монах!
– Мы воздаем тебе по заслугам!
– Забудь про закон! Тебя надо благодарить!
– Ладно, – сказал Такуан, – благодарите. Я не против. Но вы должны отдать дань уважения закону. Что сделано, то сделано. А сейчас хочу попросить вас об одной очень важной услуге. Мне нужна ваша помощь.
– Какая? – раздался голос из любопытной толпы.
– Что нам делать с Такэдзо? Вы все знаете представителя дома Икэды. Так вот, с ним было заключено соглашение. Я должен был бы повеситься на криптомерии, если бы в течение трех дней не привел беглеца. В случае успеха судьбу Такэдзо поручено решить мне.
В толпе зашумели:
– Мы слышали про уговор!
Такуан сел.
– Что с ним делать? Ужасное чудовище перед вами. По правде, не так уж он и страшен. Он совсем не сопротивлялся, слабак! Убьем его или отпустим?
Поднялся гул голосов, возражавших против помилования Такэдзо. Кто-то крикнул:
– Убить его! Он опасен, он преступник! Если мы его отпустим, он станет проклятием нашей деревни.
Такуан молчал, взвешивая возможный исход разговора. По толпе катился гул голосов.
– Убить его! Смерть!
В
– Мало просто убить его! Пусть его сначала подвергнут пыткам! Взгляните на эту омерзительную рожу! Ах ты, гадкая тварь! – Осуги принялась колотить Такэдзо, пока не выбилась из сил. Такэдзо только морщился от боли.
Осуги угрожающе уставилась на Такуана.
– Что вам нужно? – спросил монах.
– Из-за этого убийцы загублена жизнь моего сына, – трясясь, прокаркала Осуги. – Без Матахати у нас некому стать главой рода.
– Простите, – возразил монах, – если говорить начистоту, то Матахати – человек заурядный. Не лучше ли объявить наследником вашего зятя и передать ему благородную фамилию Хонъидэн?
– Как ты смеешь так говорить? – опешила надменная старуха и вдруг разрыдалась. – Мне нет дела до твоего мнения. Никто его не понимает. Он не плохой, он мое дитя!
Старуху снова охватила злоба.
– Он сбил Матахати с толку, сделал шалопаем вроде себя! – завопила она, указывая на Такэдзо. – Я имею право с ним расквитаться!
Обращаясь к толпе, Осуги крикнула:
– Разрешите мне решить судьбу Такэдзо! Я знаю, что с ним делать.
Чей-то сердитый голос из задних рядов заставил старуху замолчать.
Толпа раздвинулась, словно по ней пробежала трещина, и Чахлая Борода быстро прошагал к галерее храма, кипя от гнева.
– Что здесь происходит? Что за балаган? Все вон! Марш на работу! Все по домам!
Толпа колыхнулась, но никто не торопился уходить.
– Вы что, оглохли! Все по домам! Чего ждете?
Самурай грозно наступал на толпу, сжимая эфес меча. Первый ряд попятился в испуге.
– Стойте! – закричал Такуан. – Добрым людям нет нужды уходить. Я собрал их, чтобы обсудить участь Такэдзо.
– Молчать! – скомандовал самурай. – Тебя никто не спрашивает. Посмотрев на Такуана, Осуги и толпу, самурай загремел:
– Симмэн Такэдзо совершил тяжкие преступления против законов провинции. Он бежал с поля боя в Сэкигахаре. Чернь не имеет права определять ему наказание. Преступника надлежит выдать властям.
– Неправда, – покачал головой Такуан. Предваряя возражение Чахлой Бороды, монах предостерегающе поднял палец. – Мы договаривались о другом.
Честь самурая оказалась под угрозой.
– Такуан, ты получишь денежное вознаграждение от правительства за поимку Такэдзо. Как официальный представитель князя Тэрумасы, я принимаю задержанного под свою ответственность. Пусть его судьба вас больше не тревожит. Забудьте о нем!
Такуан рассмеялся, не затрудняя себя ответом. Его распирало от хохота.