Мусорщик
Шрифт:
— Ты, говнюк, ононист золотушный, сейчас догоню — ноздри вырву!
— Эх, крепка еще революционная косточка! — удовлетворенно крякнул мусорщик, заводя мотор и с интересом наблюдая за девушкой.
— Молчи, лярва болотная! — орал подросток.
— Заткни скважину, жгут прыщавый! — отвечала девушка.
— Соотечественники! — воззвал мусорщик. — Обратите внимание, какой вечер! Звезды и поэзия!
— Гондон штопанный! — крикнула последний раз девушка, глянула на мусорщика, осеклась и смирно
«Козлик», светя фарами, отъехал от причала и помчался по реке. За поворотом стояли вмерзшие в лед корабли. Крайний, белоснежный красавец, был увешан гирляндами разноцветных фонарей и напоминал новогоднюю елку.
Из открытых иллюминаторов лилась музыка. У трапа стоял серебристый «Линкольн» и еще несколько сияющих иномарок. Мусорщик остановил свой потрепанный отечественный джип рядом.
— «Настоящий», — прочитала девушка на борту корабля. — Это название?
— Разве плохое?
— Настоящее, согласилась девушка.
Мусорщик постучал кулаком в борт: — Есть кто живой? — и не дожидаясь ответа стал подниматься с девушкой по трапу.
Наверху их молча встретили двое одинаковых молодых людей, затянутых по горло в одинаковые черные пальто.
— О-о! Какие люди! — раздвинув охрану, появился пожилой толстый господин. — Неожиданно, но приятно. Что же не предупредили? Петр Иванович беспокоился, даже сердился. Мы могли бы встретить. Такое торжество, полный бомонд!
— А где хозяин? — оборвал поток слов мусорщик.
— Рыболовствует, — ответил говорливый господин и жестом пригласил следовать за ним.
Они вошли в залитый светом салон. Торжество, видимо, началось давно, и бомонд был изрядно пьян. Между отяжелевшими гостями сновала вышколенная прислуга.
— Артисты! Богема, что поделаешь! — сокрушенно развел на ходу руками провожатый. — Покушали, попили.
— Смотри! — дернула девушка мусорщика за рукав, — Гурский! А я читала, что он давно в Америке.
— Вызвали, — гордо ответил провожатый.
— Пойдем познакомимся, — предложила девушка.
— Не рекомендую, — сказал говорливый господин, — лыка не вяжет еще с утра. Полная апатия к окружающему.
— Ого! — восторженно указала девушка в другую сторону. — Лосев! Экстрасенс. По телевизору банки с водой заряжает!
— Отзаряжался, — хихикнул провожатый. — Последний раз поллитра водки зарядил и перегорел.
Они добрались до кормы. Там в шезлонге со спиннингом в руках сидел укутанный в шубу монументальный Петр Иванович. Внизу чернела подсвеченная прожектором лунка с неподвижным поплавком посередине. Рядом с лункой тоскливо томился на морозе мужик в тулупе и унтах с боль подсачником наготове и с непременным радиотелефоном, выглядывающим из-за пазухи.
— У-у! — Петр Иванович царственно протянул мусорщику руку. Заметил
Мусорщик пожал ему руку, но промолчал. Говорливый господин тем временем приволок еще два шезлонга, и мусорщик с девушкой сели рядом с хозяином.
— Клюет? — спросил мусорщик.
— Кое-как, — ответил рыболов и кивнул на салон. — Всю рыбу разогнали, черти. Глотки луженые. Есть хочешь?
— Мы из ресторана.
— Эва как!.. Что-то случилось?
— Нет.
— Чего тогда здесь?
— Соскучился.
— Не верю, но приятно.
— Что нового? — спросил мусорщик.
— Все то же — бардак… Приказ вчера подписал — очистные сооружения на химзавод. Знаешь, сколько денег стоит? — с неожиданной обидой спросил Петр Иванович.
— А сколько голосов на выборах! — с усмешкой ответил мусорщик.
— Да брось ты, — досадливо сказал Петр Иванович. — О вечном пора думать. Может быть, ты и прав…
Девушка переводила глаза с одного на другого, не упуская ни слова из разговора.
— Как зовут-то? — обернулся к ней Петр Иванович.
— Оля.
— Да? — он внимательно посмотрел на нее и усмехнулся, — Ну, Оля так Оля…
Позади них распахнулась дверь салона, и на палубе появился плотный кудрявый паренек в тельняшке и длинных трусах с рисунком американского флага. Паренька поддерживал могучий матрос.
— Папа! — обиженным басом обратился он к Петру Ивановичу. — А где Лиза?
— Сбежала твоя Лиза, — хмуро ответил тот. — Столы не надо было переворачивать.
— Он первый начал… — стал было оправдываться паренек.
— Дурак! — крикнул на него отец. — Ты ему два пальца свернул, а у него послезавтра концерт в Лужниках! Иди спать, не позорь меня!
— Папа, я нечаянно… — переживал увлекаемый матросом обратно в салон паренек. — А Лиза! Она меня обещала ждать из армии!
— Как же! — буркнул ему вслед Петр Иванович.
— Неужели в армию отдали? — удивился мусорщик.
— Что значит, отдал? Призвали.
— И не жалко?
— Жалко у пчелки в попке. По городу недобор пятьдесят процентов! Кто-то должен в армии служить?
Он отложил спиннинг и достал из-под шезлонга бутылку «Кагора».
— Сладенького? — предложил он. — Впрочем, ты сладкого не любишь, — отмахнулся он от мусорщика.
— А я не против, — согласилась девушка.
— Бокал, — не оборачиваясь велел Петр Иванович.
Говорливый господин исчез и в то же мгновение возник снова, будто держал бокал наготове за спиной. Петр Иванович налил вина и протянул бокал девушке.
— Ваше здоровье, Ольга…
— Ивановна, — подсказала та.
— Ивановна так Ивановна, — согласился хозяин, чокнулся бутылкой и отпил в один присест половину.