Мутантики
Шрифт:
– Нытик, твой пес опрокинул тачку! – закричал один карлик на другого. – Уйми его, или я проломлю ему голову булавой!
– Он кого-то почуял, Плю, – раздался сиплый голос второго карлика. – Небось где-то в камышах прячутся сбежавшие шерстюши! Я спущу его с поводка, и мы на них поохотимся!
– У нас нет времени. Большой Паук зашевелился. Мы можем не успеть на жертвоприношение. Я не хочу пропустить такое потрясающее зрелище, – заспорил Плю. – Наши говорят, Бешеный Блюм захватил нескольких живых лобастиков и хочет бросить их Пауку.
Услышав такое, Бубнилка не выдержала и тихонько всхлипнула.
– Цыц, Мухомор! Сидеть!..
– Ну, ты долго еще? – нетерпеливо спросил Плю. – Сколько мы будем стоять? У меня от одного вида воды голова кружится.
– Ладно, ты меня уговорил. Я сам не хочу опоздать на жертвоприношение. Только давай подожжем камыши, и пускай эти уроды, если они там в самом деле есть, испекутся заживо! – Нытик противно захихикал и вытащил горшочек с углями. Он стал дуть на угли, пока они не покраснели, а потом бросил горшок в сухой камыш. Заросли запылали, а карлики, полюбовавшись немного на это зрелище, подхватили тачку и побежали к реактору, где их ждала Рыжая Карла.
Чтобы не задохнуться от дыма, Бормоглотик, Трюша и Бубнилка прыгнули в ручей и перешли его вброд. Вода едва доставала им до пояса, так обмелел он в последнее время.
– Вы слышали, что карлики сказали о Пауке? – спросила Бубнилка. – Они хотят накормить его лобастиками! Значит, мой папа, дедушка Умник и дядя Отелло пока живы!..
Неожиданно малышка замолчала и укоризненно посмотрела на Бормоглотика.
– Ну вот опять!.. Ты только что подумал, что они обречены! – укоризненно сказала она. – И что если еще не погибли, то вот-вот погибнут. Неужели тебе приятно думать о плохом?
– Прости, – расстроился Бормоглотик. – Я не хотел об этом думать, само подумалось.
Они вышли на противоположный берег и оглянулись. Над камышами с треском поднималось яркое пламя, и метров на сто вокруг было светло как днем. Огонь мог перекинуться на сухой лес, и тогда начался бы большой пожар, от которого могла выгореть вся роща. Хорошо еще, что было безветренно. Из камышей вылетали встревоженные двухголовые утки и с криками носились над ручьем. В зарослях остались гнезда, и те утки, которые уже успели высидеть птенцов, теперь торопились увести их к ручью.
Надеясь найти Пупыря и Мумуню, Бормоглотик и Трюша стали пробираться к свалке. Путь их лежал через Заросли красноглазых собак, и один раз они даже услышали издалека их вой. Но, видимо, псы испугались отблесков огня и не выглядывали из чащи, а может быть, хотя об этом не хотелось думать, они были уже сыты…
– Бормоглотик, ты боишься? – спросила Трюша, прижимаясь к его теплому боку.
– Я боюсь? С чего ты взяла? Я никогда ничего не боюсь! – заверил ее мутантик и опасливо покосился на Бубнилку, не заметила ли она опять, что он говорит не то, что думает. Все-таки ужасно неприятно, когда кто-нибудь заглядывает тебе в голову и читает твои мысли.
Но Бубнилка молчала, она шла впереди, низко опустив голову, и смотрела себе под ноги. Ее тоненькая косичка, в которой вместо бантика была прищепка, изредка вздрагивала.
И вот, наконец, Заросли красноглазых собак остались позади, и друзья вышли к свалке, которая, как и камыши, была освещена красным
Трюша, Бормоглотик и Бубнилка едва успели спрятаться, как мимо них на трехколесном велосипеде проехал Собачий Хвост. На шее у него висели женские бусы, а к велосипеду была привязана тележка, на которой лежало несколько отрубленных голов. Но чьи они, в темноте разобрать было трудно.
За Собачьим Хвостом на самокатах ехали карлики из его личной охраны. Они с завистью оглядывались на пылающий поселок, где продолжались грабеж и попойки. Хвост взял телохранителей, потому что опасался за свою жизнь, допуская, что его соперник уже послал кого-нибудь убить его. Сегодня Блюму бы это простилось, потому что все только и говорили о его победе над шестируким великаном. Даже карлики из отряда Собачьего Хвоста, обычно испытывающие неприязнь к Бешеному Блюму, сегодня были восхищены его мужеством.
– Слышал, Блюм победил монстра? Ткнул его копьем в живот, тот и сдох! Это потому, что у него копье заговоренное! – прошептал один из телохранителей Хвоста у него за спиной.
– Да, нашему Хвостишке такого вовек не сделать, – тихо подтвердил другой. – У него даже такой колесницы, как у Блюма, нет, лишь трехколесный велосипед. А уж как выпендривается!
Их начальник сделал вид, что ничего не слышал, хотя все в нем клокотало от злости. Сегодня Блюм – герой, и наверняка слух о его победе уже дошел до королевы. «Если не считать монстра, – завистливо думал Хвост, – ему досталась легкая победа – лобастиков меньше, чем шерстюш, и они не умеют становиться невидимыми».
Молодой вождь остановил велосипед и повернулся к телохранителям:
– Хочу вас предупредить кое о чем. Если Карла узнает, что вы смогли убить только десяток шерстюш, а остальные разбежались, она побросает вас в пруд. Поэтому скажете, что остальные шерстюши сгорели. Все поняли?
Телохранители закивали. Они отлично знали нрав своей королевы и не сомневались, что, узнай она правду, не миновать им пруда.
– Клянемся Злом, мы будем молчать, – твердо обещали они.
– Вот и отлично, а то я приказал бы отрезать вам языки и скормил бы их псам, – процедил сквозь зубы Хвост и поехал по дороге в сторону реактора, где в тронном зале его уже ждала Карла с отчетом об операции.
Когда отряд проехал, маленькие мутантики осторожно вышли из своего укрытия.
– Слышали, о чем они говорили? – радостно спросил Бормоглотик. – Многим шерстюшам удалось убежать!
– Многим, да не всем, – грустно сказала Трюша. – Видел головы? Какие же мерзкие эти карлики! Они совершенно бессердечные!
– Ошибаешься, у каждого из них по два сердца, но, видимо, дело не в них, – печально заметил Бормоглотик.
– Я хочу сходить на свалку и посмотреть, нет ли там моих родителей. Вдруг они попали в беду? Как только я подумаю о том, что их головы могли быть среди… – голос Трюши задрожал.