Мутное дело

Арсёнов Илья Александрович

В итоге у вора оказалась пища богов. Ничего вкуснее он не ел в своей жизни, ни в одном самом роскошном ресторане Арконии, в котором ему довелось побывать.

Он не чувствовал прогорклости давно испортившегося масла со стенок котелка, пересушенной крупы, избытка соли, набуханной трясущимися руками, он даже не чувствовал того, что получившаяся каша еще далека от финальной готовности — крупинки скорее напоминали песчаник. Но двухнедельный голод (даже несмотря на то, что большую часть вор провел в бессознательном состоянии) оказался идеальной приправой.

Два

дня юноша восстанавливался и даже не старался думать о будущем. С переменным успехом, конечно, но какой смысл думать о будущем, если всех сил хватает только, чтобы дойти до края опушки, спуститься двести метров в низину, набрать воды в прогалине с черной от торфа водой и вернуться назад. И всё это в изнемождающем поту, буквально на пределе сил.

Вор однажды хотел воспользоваться стимулятором, но ему очень вовремя вспомнилась «нежнейшая» улыбка Повелительницы Боли, так что желание быстро пропало. Доран так и не мог понять — это была галлюцинация или «милая» леди была реальной? Повторять натурный эксперимент для того, чтобы получить доказательства того или иного не хотелось от слова «совсем».

Доран сидел на низеньком пеньке, привалившись спиной к покатой стенке хибары.

Его ищут. Не могут не искать.

И что делать непонятно.

Чем плоха жизнь по сравнению с вымыслом? Тем, что вымысел должен придерживаться хотя бы базовых правил логики. А жизнь нет. Она может быть любой, безумной и противоречивой.

Теперь бессмысленно размышлять, что Император делал в своей резиденции, вместо того чтобы сидеть в своем роскошном дворце-шпиле в Арконии. Важно лишь, что Дорана точно ищут. Ищут все.

В его самых худших сценариях он считал, что ему придется играть в опасную, возможно, самоубийственную игру, с заказчиком статуэтки. Но в этом случае он мог опираться на гильдию воров, посредников. Аккуратно пользоваться информаторами.

Сейчас же. Если он действительно ударил Императора (Триединый, пусть он выживет!) его сдадут все, несмотря на писаные и неписаные законы теневых гильдий. Да он бы сам себя сдал. Если бы была лишняя собственная шкура. Награда должна быть прекрасной!

Доран немного помечтал, представив кучу денег, но вспомнил, что эту кучу денег отвалят за его шкуру и вновь взгрустнул.

Он не может покинуть Империю: все деньги, все нычки, всё нажитое непосильным трудом, всё здесь. По большей части в Арконии. К тому же сестра долго одна не продержится.

Доран заплакал в бессильной злобе.

Глава 8. Столица

Кабинеты крупных чиновников во всех мирах одинаковы. Словно это один из непреложных законов Творца. Так что кабинет главы столичной стражи Рон де Веллс не отличался от своих собратьев: длинное прямоугольное помещение с вытянутым Т-образным столом.

Глава, вот каламбур, во главе стола. По правую руку чуть в стороне — его зам. И двенадцать руководителей, по шесть с каждой стороны длинной части стола.

— … это наш вор, — главный как раз озвучивал

последний пункт повестки. Самый важный пункт на его взгляд, поэтому он и был оставлен на конец. Разумным свойственно запоминать последнее.

— И что нам делать? — спросил Винцент, руководитель отдела связей с общественностью. Правда, мало кто знал, что за этой незначительной должностью скрывалась фигура, ответственная за всех стукачей столичной стражи. Вся информация от доноса почтенного горожанина до анонимки распоследней трущобной шлюхи — всё проходило через этого одетого с иголочки франта. Глава не любил этого щегла, так как тот являлся ставленником одного аристократического клана, но поводов убрать его не находилось.

— Он из нашей гильдии, а эти крысеныши всегда возвращаются в свою нору. Он вернется в столицу, и мы должны его взять.

— Нам увеличить количество стражи на воротах? — вмешался Брокс, непосредственный руководитель линейных стражников.

Глава мысленно выдохнул. Всем хорош Брокс: верный как пёс, исполнительный, держит своих выкормышей в железных рукавицах, но тупой. Хотя тупость — это не грех, как говорится в священных книгах.

— Ни в коем случае, крысёныш это обязательно почувствует, — в голосе главного не показалось ни тени мысли или пренебрежения к Броксу, — он должен беспрепятственно попасть в город. Никаких усиленных мероприятий на воротах, никаких дополнительных проверок. Шмонать только выходящих, и то очень аккуратно.

***

Глава столичной стражи обедал со своим помощником в своем привычном средиземноморском ресторанчике неподалеку.

Помощник, а по совместительству старый друг, дождавшись, когда служанка выставит еду и покинет окрестности их столика, произнес:

— Что будем делать, когда его найдём?

— Кого?

— Вора этого.

— Аккуратно взять. Живым и желательно здоровым.

— Но Тайная Канцелярия…

— Что Тайная Канцелярия? — грубо спросил глава столичной стражи.

— Они не очень хотят видеть его живым. Говорят, это распоряжение самого советника Фериша.

— Эх, Максим, Максим, — в голосе главы послышалось разочарование, — вроде опытный специалист, пожил немало, седина уже появилась. А иногда ляпнешь такое.

— Но…

— Тебе пенсию Тайная Канцелярия будет платить? — раздражение.

— Ну… пенсию заплатит Император… — помощник не уловил мысль.

— И много ты на имперскую пенсию проживёшь? Или ты думаешь этих копеек хватит на привычных шлюх? Смею тебя заверить, что на имперскую пенсию отсосать ты сможешь разве что сам себе.

— Рон? Что ты в бычку-то?

— Головой думать надо. Мозг иногда включать. Герцог Валли дает за живого вора 7000 полновесных золотых. А вот это очень неплохая прибавка к пенсии.

— Но Тайная Канцелярия?

— А тебе не похуй?

— Ну, вообще… Советник — опасный тип…

— Вот и поработай, чтобы Тайная Канцелярия не имела к нам никаких вопросов. Понял?

— Понял.

— И Брокса проконтролируй. А то у этого борова в голове только одна мысль может удержаться.

— Принял.