Муза, Муров и Мороз
Шрифт:
– Ух ты! – восхитился парень. – А остальное? Посох к примеру.
– Вот и подошли мы к самому интересному, – ударил кулаком себе в ладонь Дед Мороз. – Нету. Хочешь – верь, хочешь – нет. Проиграл. Подчистую. Так мне кажется почему-то.
– Бре… То есть, обманываете, – отмахнулся Боря. – Как проиграл? Вы же волшебник. Как такое можно? Дед Мороз и проиграл посох. Чушь! Вам же без всего… нельзя никак. Да и вообще… Кто же на кон такое поставит? Это же… Может, стырили? Или потеряли?
– А-а, – вздохнул Дед Мороз, – на прошлые праздники с маршрутом ошибся малость. Логистика, понимаешь ли, подвела. У меня последний пункт был – общежитие института культуры. У нас же частенько снегурки
Димыч очертил руками некую неопределённую окружность, показывая масштаб праздничных мероприятий.
– Что же, у вас как у обычных аниматоров? – скривил недоверчиво рот Борис. – Ещё скажите, что разнарядка есть и акты выполненных работ.
Димыч усмехнулся:
– Ну, акты, конечно, не оформляем, а разнарядка имеется. Праздника все желают. В общем, после того как отработали, решил я девицу к дому поближе доставить. И что-то, казалось мне, был разговор, будто она из института культуры. Не чётко как-то этот момент запомнил. И вообще, я ведь русский Дед Мороз, и тоже, знаешь ли, не идеальный образец. Ну, в смысле – не первый номер. Хотя и не последний. Нас тоже не на всё хватает, расстояния-то ого-го, Главному одному не успеть. Так вот… Туда-сюда, не рассчитал, задержался. Одна компания, другая… Весело, шумно, песни, танцы… Потом ещё куда-то зашли. А там игра идёт. Кто-то предложил поиграть в картишки. За праздник подняли по маленькой. Добавляли ещё, помню. В общем, очухался я на лавочке, без бороды, выходных штанов и посоха. Снегурка пропала и посох с ней вместе. Предположим, борода вырастет. Штаны… тоже решаемо. И снегурка… то ли просто ушла, то ли ещё и посох прихватила. Могла, я так думаю. Посох – вещь у нас дорогая, номерная и подотчётная… Ведь без него ничего нельзя, только мелочь всякую. В нём вся сила. Без него так, одно баловство, не тот масштаб.
– Разве посох с номером? – ошарашено прошептал Муров, не ожидавший такого поворота событий. Парню-то думалось, что Дед Мороз – как торт-безе на праздник или фата невесты, нечто легкое, воздушное. С самого детства в него веришь, вот и кажется, что он – нереальное создание без человеческих слабостей – выдумка добрых взрослых, продолжающих играть в сказку, для легковерных детей. А оно вон как закручено. Бюрократия! Посох и тот с номером.
– Конечно. Восемнадцать двадцать три, – для убедительности Димыч пальцем в воздухе указал место и как были бы нанесены цифры, в том случае, если бы посох находился у него в руках. Но посох отсутствовал, поэтому Дед Мороз просто провёл пальцем сверху вниз по воздуху возле своей ладони, сжимающей пустоту.
– Ого, номер под две тысячи. Это что же, дедов морозов почти полк?
– Да ну, – отмахнулся Димыч, – десятка два всего, если с главным. А номер – это значит, магия восемнадцатого уровня, двадцать три вложенных составляющих. Ну, это когда нужно сложное что-то сбацать, не просто шарик и вспышку.
– Позвольте ещё уточнить, – помялся Боря, получив ещё один «удар», ломающий устоявшиеся стереотипы, – Новый год, простите, давно закончился, а сейчас октябрь. Что же вы сразу за своими вещами не вернулись?
– Точно, октябрь – покивал волшебник. – Но не мог я раньше. Была веская причина. Ты будешь смеяться,… девять месяцев сидел.
– Где сидел?– снова хлопал глазами молодой литератор.
– Опять не веришь? – Дед Мороз правой ладонью начал «нагребать» воздух в свою левую, будто бы
– Наркота?
– Парень, хорош тупить, – вскинулся Димыч, вытирая увлажнённую ладонь о полу куртки. – Меня патруль на лавочке нашёл никакого, а в кармане пакетик «дури». Откуда взялся, я не знаю, но им показатели нужны были, а я… Что я без посоха, считай такой же пентюх, как и все. К тому же видок ещё тот, шуба и шапка преобразовались от некомплекта и… упадка духа (Мороз потёр шею). Документов нет, улики налицо. Трали-вали и на нары. Да, прикрой ты рот, бывает. А вот, если ты спросишь, почему, мол, магию не применил, всё, потеряешь в моих глазах десять пунктов доверия.
– А я в ваших глазах высоко? Не ожидал, – засмущался Борис и после небольшой паузы выдал. – И всё же, почему вы магию не применили?
– Парень, ты где был, когда я всё объяснял? – возмутился Димыч. – Чем слушал? Что такое перекирит, знаешь? Да и не принципиально мне было, где несколько месяцев провести, если по-честному. Работы-то всё равно не предвиделось. Короче, хорош попусту трендеть. Дело надо делать. Я так скажу, думаю, если снова по той общаге походить, то и след «снегурки» нарисуется, и посох найдётся. Меня-то не пустят, и костюмчик… не дизайнерский, и по возрасту подозрителен, а тебе в самый раз.
– Я даже не знаю, что сказать, – не мог прийти в себя от обилия необычной информации Муров.
– Очкуешь? – Дед Мороз скривил презрительную гримасу. Не так чтобы сразу обличить труса, а с шансом ему на попытку исправиться в поведении – с хитринкой в глазах – чтобы дернул рубаху на груди с криком: «Кто? Я?!»
Но Борис не стал ворот рвать, интеллигенция, и отвёл глаза в нерешительном раздумье.
– Тебе музу твою найти нужно?
– Ага.
– А раз так, то поехали.
– Куда?
– Вот же достался партнёр, – покачал головой Димыч, – видать не зря она от тебя сбежала. На улицу Лизюкова едем. В институт культуры или как он там сейчас называется. Будем искать посох. Как только отыщем, так все проблемы решим… и твои кстати тоже.
Розыск – это не просто
Сплочённые общей идеей партнёры направились к выходу из парка.
– Всё же я не очень понимаю, – беспокоился Боря, – как нам в общаге найти ваш посох и вообще снегурочку эту прошлогоднюю. Их же там сотни. Женщин я имею ввиду. Как её хоть зовут?
– По-моему Олеся. Рыжая такая… на полголовы.
– У-у, рыжая, – отмахнулся Муров. – Раз пять, поди, уже перекрасилась.
– Не-ет, – покачал головой Дед Мороз, – эта пусть хоть десять раз красится, всё равно будет заметно. Она рыжая от природы, я так думаю, глаза бирюзовые, почти голубые и конопушки… Ну и кожа, словно молоко.
К общежитию подъехали как раз к тому времени, когда ночные тени потихоньку выползали из углов и подвалов, в которых прятались днём. Небо ещё светлело, но если чуть опустить взгляд, по розовой дымке над горизонтом становилось ясно, что ночь уже близко. Девятиэтажное здание, в котором проживали будущие служительницы муз и снегурочки-подёнщицы, весело светилось рядами окон. Конечно, весело, Боря готов был в этом поклясться, потому, что то в одном месте, то в другом угадывалось присутствие молодых и симпатичных женщин: какая-то показалась на фоне окна, где-то оформление оконного проёма говорило о заботливом присутствии девичьих рук – много примет. И все они о том, от чего у нормальных парней кровь начинала кипеть и бежать быстрее.