Муза, живущая под кроватью
Шрифт:
– Телефон? – переспросила Антонина, заглядывая в кабинет через его плечо.
– В вашей сумке не было мобильного телефона. Должно быть, вы вышли из дома без него, – пояснил Владислав. – Он бы вам очень пригодился, чтобы вспомнить кто вы и что вы.
Он зашел в комнату и уселся за письменный стол, на котором стоял принтер, валялась всякая мелочевка вроде ручек и стикеров, но не было главного – ни стационарного компьютера, ни ноутбука.
– У меня такое впечатление, что вы жили здесь одна, – проговорил Владислав, открывая верхний ящик стола. – Проверьте,
– Здесь две ванных, – сообщила Антонина после того, как вернулась в кабинет. – И всего одна электрическая зубная щетка.
– Интересно, – буркнул писатель. Нигде в ящиках он не нашел ни одного носителя информации: ни флешки, ни диска, ни даже завалявшейся с незапамятных времен дискеты. Ничего подобного, как будто кто-то все здесь конкретно подчистил. Владислав понял, что телефон они тоже не найдут. Тем не менее, он продолжил методично обыскивать квартиру, и только обнаружив себя увлеченно роющимся в ящиках комода с личными вещами хозяйки, уразумел, что даже не удосужился спросить ее разрешения.
Антонину он нашел на кухне, она приготовила им чай и, похоже, нисколько не волновалась, что кто-то роется в ее нижнем белье.
– Смотрите, что я нашла! – женщина радостно продемонстрировала писателю его собственный первый роман. Он был еще в мягкой обложке и практически зачитан до дыр. – У нее есть все ваши книги! – Антонина все еще говорила о себе в третьем лице.
Писатель глубоко вздохнул:
– А телефон? Телефон удалось найти?
– Нет, – проговорила Антонина расстроено, как будто серьезно его подвела.
Миссия действительно казалась проваленной. Женщина по-прежнему ничего не могла о себе вспомнить, и они не нашли практически ничего, что могло бы подстегнуть ее память. Все вещи вокруг, кроме разве что коллекции фэнтези в шкафах в гостиной, были безликими и сугубо практичными. Не было ни открыток, ни фотографий, ни каких-то записок и напоминалок самой себе.
Владиславу пришлось остаться в квартире Антонины на ночь. Ей было страшно, и он в данной ситуации вполне мог ее понять. В отсутствии воспоминаний это было совершенно чужое место для нее, да еще эта пропажа компьютера и телефона. Возможно, конечно, она сама оставила их где-то еще, но все равно имело смысл на следующий день вызвать слесаря и поменять замки. Что делать с ее памятью писатель не знал. Видимо, обратиться к врачам.
А вот что делать с ее одержимостью им самим? Муза она его, видите ли!
Когда эта самая муза отправилась спать, Владислав взял в кабинете ручку и несколько листов бумаги для принтера и устроился на диване в гостиной. Там он собирался продолжить работу над романом, но мысли текли вяло. Да нет, он мог думать вообще о чем угодно, только не о своих персонажах. Помучившись с полчаса, он на небольшой громкости включил телевизор. Только ни на одном канале не нашлось ничего интересного, так что Горьковатый одним глазом смотрел в экран телевизора, а вторым в экран телефона где-то до часу ночи.
От скуки его спас только внезапный тупой удар по голове сзади! К счастью, он был несильным, так что писатель
– Ты кто еще такой?! – грозно спросил этот неизвестный человек и долбанул свободной рукой по выключателю. В комнате загорелся свет.
Перед писателем стоял среднего телосложения мужчина лет сорока в черных штанах и кофте с капюшоном. Из-под насупленных бровей требовательно смотрели на него черные же глаза. Он выглядел как грабитель, но явно им не был.
– Я друг Антонины, – представил себя Владислав, поднимаясь с пола. – Владислав Горьковатый, писатель. А вы кто?
– А я ее муж! – свирепо ответил мужчина.
– Э, у нее есть муж? – с искренним удивлением произнес писатель. Штамп о наличии брака он в паспорте не посмотрел почему-то, но практически был уверен, что женщина проживает одна.
– Еще как, приятель! – злобно ухмыльнулся муж. Он все еще держал биту поднятой.
В этот момент в комнату вошла Антонина в розовой пижаме и отчего-то опять в берете, который к такому наряду никак не шел. Увидев вооруженного незнакомца, она завизжала, но явно не от страха. В следующую секунду она ударила его под колено и еще одним ударом уложила на пол. Биту женщина вырвала из его руки.
– Ты что творишь, дура?! – воскликнул поверженный мужчина, шипя от боли.
– Это твой муж, – проинформировал Антонину Владислав, слегка обалдев от ее поведения. – По крайней мере, это он сам так утверждает. Только у меня есть пару вопросов. – Писатель тут же перешел в режим допроса. – Почему вы, муж, не искали свою жену, хотя она не появлялась дома уже две недели минимум?
– А я не знал, что она не появлялась дома, – сердито проговорил мужчина, поднимаясь и сверля Антонину глазами. – Потому что уже месяц в отъезде по делам!
– Если вы только приехали, где же ваш чемодан? – продолжил Владислав.
– На съемной квартире, – мужчина повернулся к нему, удивленный, что его вообще допрашивают. – Мы разводимся. Но это не значит, что какой-то посторонний кобель может… Да что тут происходит?!
– Мне жаль, но, кажется, что с вашей женой что-то случилось, – попыталась по-своему все объяснить ему Антонина. – Потому что я вселилась в ее тело.
– Что еще за “вселилась в тело”?! Тоня, ты спятила?! – рявкнул мужчина.
Несмотря на агрессивную реакцию мужа, Антонина все равно рассказала ему про мир идей, из которого она якобы родом, про свою работу музой у писателя Владислава Горьковатого и про то, что две недели провела у него в квартире.
– Мы можем сейчас же покинуть ваш дом! Правда, Владислав? – обратилась она к писателю.
– Подождите-ка, вы что, издеваетесь надо мной?! Ты нашла этого писаку, о котором все уши мне прожужжала, притащила его сюда… чтобы что? Антонина? Он твой любовник?!