Муза
Шрифт:
"Честно говоря, я не знаю", - сказала Люси. "Но ты должен оставаться на свету, Коул. Это единственный шанс для него найти дорогу обратно к тебе".
Я не мог покинуть Лондон. Бегство казалось неправильным. А вдруг я понадоблюсь Амбри, а меня не будет рядом? Кроме того, бегство от дерьма никогда ни к чему не приводило. Если бы он столкнулся с чем-то ужасным, я бы тоже столкнулся. Я бы встретил это лицом к лицу и боролся. Я выбросил всю
Мой сон все еще был дерьмовым - шепот в моей голове не прекращался, но они изменили свою мелодию. Вместо того чтобы шептать, что я самозванец, а критики со дня на день поумнеют, они терзали меня сомнениями.
Что, если Люси все неправильно поняла?
Что, если Амбри был в сговоре с демонами?
Что, если он имел в виду то, что сказал в письме?
Что, если он никогда не любил меня?
Ведь он никогда не говорил этого. Я обнажил перед ним свое сердце, а он не сказал ни слова.
Ты позволяешь страху испортить то, что ты знаешь как правду, Дорогой. Не позволяйте этому.
Но все, что я знал, это страх. Страх за то, что Амбри может страдать, и этот страх был дверью, которая позволяла этим мыслям проникать внутрь.
Амбри был прав. Зловещий шепот демонов не возникал на пустом месте. Они собирали то, что уже было - наши собственные естественные сомнения в себе, страхи, тревоги - и питались ими.
Я должен был отсечь их, и я приступил к последней картине.
Я влил в работу свою боль и любовь, изо всех сил стараясь запечатлеть Амбри таким, каким я видел его на подоконнике в тот прекрасный момент. Я назвал ее "Утренний свет", и еще до того, как она была закончена, я понял, что это лучшее, что я когда-либо делал или когда-либо сделаю.
Даже когда на глаза навернулись слезы, я улыбнулся и отложил кисть.
"Я люблю тебя, Амбри. Вернись ко мне. Пожалуйста... вернись ко мне".
Но была только тишина, и солнце, проникающее через окно, как обещание.
Christie's выставил на аукцион мою первую коллекцию, и Джейн пригласила меня на обед, чтобы обсудить детали. Я согласился и встретился с ней в La Pergola, пройдя через все процедуры. Как только я увидел Джейн в ресторане, я понял, что она разразилась хорошими новостями.
"Тур был, мягко говоря, ошеломительным", - сказала она за едой, на которую у меня не было аппетита. "Если вы помните, оценка оценщика составляла три миллиона. Сегодня я получила окончательную цифру от "Кристис". Вы готовы к этому?"
"Конечно".
"Ваша
"Ни хрена себе", - сказал я. "Это большое число".
"Это славная цифра, но я думаю, что она будет меркнуть по сравнению с конечной ценой продажи твоей следующей коллекции. На этот раз я хочу продать ее через Gallery Decora, а не через аукционный дом. Вы почти закончили?"
"Да. Еще несколько дней".
"Чудесно. Мне не терпится увидеть ее. Я знаю, что это закрепит ваше имя в анналах мира искусства до конца времен".
Но вернет ли это Амбри?
"Это замечательно, Джейн. Спасибо."
Она наклонила голову. "О, Коул, дорогой, мне так жаль. Я болтала без умолку, когда ты, очевидно, должна была услышать о Воне".
"Нет, я ничего не слышал. Что случилось?"
Джейн поджала губы. "Он... скончался. На прошлой неделе. Мне так жаль".
Я села обратно, мое сердце упало. "Как?"
"Передозировка наркотиков. Неясно, была ли она умышленной или случайной, но они склоняются к первому. Еще раз, мне очень жаль".
Она потянулась через стол, чтобы коснуться моей руки, но я едва почувствовал это. Ее голос затих, и моя голова словно набилась ватой. Я пробормотал что-то о плохом самочувствии и пошел обратно в квартиру. Яркое в тот день солнце скрылось за тучами, и мир снова стал темным.
А квартиру заполонили демоны.
Пико, Дэва и Зерин стояли посреди гостиной, несмотря на то, что я так и не дал им ключ. Теперь, когда я был чертовски бодр и трезв, казалось очевидным, кто они такие. Шокировало, что я не видел этого раньше.
"Коул, мой мальчик", - сказал Зерин. "Надеюсь, ты не против, что мы позволили себе войти, но прошло слишком много времени. Мы беспокоимся о тебе".
"Очень беспокоимся", - сказала Дэва, просунув свою руку в мою. По моей коже поползли мурашки, и мне стоило больших усилий не отстраниться от ее прикосновения и не вытереть руки о джинсы.
Пико придвинулся ко мне и обнял за плечи, отчего у меня по позвоночнику побежали мурашки.
"Послушай, - сказал он доверительно, как будто мы были старыми приятелями. "Я знаю, что тебе было тяжело с тех пор, как Амбри бросил тебя в Риме. Между нами говоря, он всегда казался мне засранцем. Полным самим собой, понимаешь?"
Я жестко кивнул, стиснув зубы.
"Но шоу должно продолжаться, верно?" Он раскрыл ладонь, чтобы показать мне бутылочку с белыми таблетками. "Мой подарок тебе. Немного того, что поможет тебе пережить последний рывок в твоей коллекции".
Он протянул бутылочку ко мне, и я вспомнил кое-что еще, что сказал мне Амбри - они не смогут причинить мне вреда, если я им не позволю. Пико не мог втиснуть бутылку в мою руку; я должен был добровольно взять ее у него.