Муза
Шрифт:
"Начнем просто", - говорит Асмодей. "Оторвем ему крылья, по одному за раз. Когда они отрастут, оторвем их снова. Для начала - десяток лет, а потом перейдем к чему-то по-настоящему болезненному". Его бычья голова кивает на голема. "Начинай."
Я скорее чувствую, чем вижу, как существо наклоняется надо мной, а затем его каменные руки хватают мое правое крыло.
"Нет. Нет. Нет!"
Раздается ужасающий хруст костей. Агония пронзает мое плечо, проходит через грудь и вниз по позвоночнику. Мой рот
Мое крыло освобождается.
Я втягиваю воздух, и мой крик эхом разносится по аду. Я кричу, когда агония захлестывает меня, и я больше ничего не знаю.
Я кричу до тех пор, пока мое горло не становится сырым, мои черные глаза широко раскрыты и смотрят на меня. Мой правый бок пульсирует от боли сломанных костей и огня разорванной плоти. Прежде чем шок проходит, голем берется за мое левое крыло и начинает тянуть...
Перевод: https://t.me/justbooks18
Глава 29
Я моргнул и растерянно огляделся вокруг. Амбри прижал меня к стене, его руки обхватили мои плечи, он говорил что-то о Нью-Йорке. А потом он вдруг исчез, как будто я его вообразил.
Я оттолкнулся от стены и, пошатываясь, пошел в толпу танцующих, ища его. Клуб был размыт светом стробоскопов и чужими лицами. Я проклинал себя за то, что был слишком пьян, что позволил себе выйти из-под контроля и что утопил свою боль вместо того, чтобы встретиться с ней лицом к лицу.
Я добрался до бара и спросил остальных, не видели ли они Амбри.
"Не могу сказать, что видел", - сказал Пико, улыбаясь. "Присаживайся, Коул. Мы как раз собираемся поставить еще одну порцию".
"Нет, черт возьми, с меня хватит", - сказал я. "Я возвращаюсь в отель. Может, он пошел туда".
Они пытались уговорить меня остаться, но я проигнорировал их и отправился ловить такси. Вернувшись в номер, я назвал имя Амбри, но ответа не последовало. Бумаги, которые Кассиэль помог мне найти, были разбросаны по полу перед портретом.
Я был слишком пьян, чтобы сделать хоть что-то, кроме как упасть лицом на кровать и попытаться заснуть. Мне казалось, что я не спал больше нескольких часов в течение нескольких недель. Я закрыл глаза, и, когда темнота начала забирать меня, меня охватил ужас, что темнота пришла и за Амбри.
Я проснулся от света, резанувшего по глазам, отчего головная боль запульсировала сильнее. Я поспешил в гостиную и обнаружил, что Зерин храпит на диване, а на его плече лежит голова Дэвы, отсыпающейся после их собственных пьяных возлияний.
Пико стоял у окна с расстроенным видом.
"Что ты здесь делаешь?" спросил я. "Как ты сюда попал?"
Зерин
Пико повернулся, мрачный. "Мы немного увлеклись прошлой ночью, Коул. Прошу прощения, но..." Он протянул лист гостиничной бумаги. "Я думаю, это для тебя. Письмо от Амбри".
Я ворвался в номер и выхватил его из его рук. "Что ты с ним делаешь?"
"Я нашел его здесь, у окна, и не знал, что это такое", - сказал Пико. "Но... это его почерк, не так ли?"
Я взглянул на письмо и кивнул. Это был элегантный почерк Амбри. Пико встал рядом с Зерином и Дэвой на диване, все трое были торжественны и молчаливы, но по мере того, как я читал, они отступали. Все апартаменты, весь Рим, весь гребаный мир сгорел, пока я читал письмо Амбри.
Дорогой Коул.
Не стоит удивляться, что это маленькое приключение подошло к концу. Мой портрет написан - браво! Все именно так, как я надеялся, но это напомнило мне о важном факте: я больше не состою из жалких человеческих слабостей. Теперь я могущественен, а я уже забыл. Твой портрет напомнил мне о том, почему я вообще выбрал это существование.
Это было весело, но одного человека (тебя) никогда не будет достаточно, чтобы удовлетворить меня. У меня есть все время, чтобы играть в их мире. И их так много, они ждут меня, чтобы завлечь, прикоснуться, лизнуть и трахнуть, и я потратил слишком много времени, отдавая его тебе.
Прощай, Коул. Не волнуйся! У нас всегда есть Париж.
С уважением,
Амбри.
Бумага выпала из моих дрожащих пальцев и покатилась по полу. Я уставился на людей в своем номере, не видя их.
"Что-то не так. Все не так".
Дэва наклонилась вперед. "Плохие новости, дорогой?"
Зерин придвинулся и встал рядом со мной. "Любовь непостоянна. Приходит и уходит. Трудно сказать, что из этого настоящее". Он предложил бокал с каким-то ликером. "Это поможет унять боль".
Я взял его и уставилась в стакан. Я мог бы нырнуть и утонуть в нем. Именно это я и делала. Что еще могло заставить утихнуть эту неистовую агонию в моем сердце?
"Все выходите".
Они стояли мгновение, обмениваясь неуверенными взглядами.
"Убирайтесь!"
"Да, возможно, нам стоит оставить Коула наедине с его мыслями", - сказал Пико.
Они поспешили к двери.
"Мы будем рядом, если мы тебе понадобимся", - добавила Дэва. "Только позови, и мы прибежим".
Когда в номере стало тихо, я вдохнул. Потом еще один, но боль в груди не утихала. В ней словно застрял нож, тяжелый и колющий при каждом движении.