Музей воров
Шрифт:
Группа ополченцев бросилась на Шинью и схватила его. Он боролся. Его лицо перекосилось от ярости и отчаяния, но они связали его, заткнули рот и унесли. Голди видела, как одни из ополченцев поднял его арфу и понес следом, словно беспокойный трофей.
Оставшиеся ополченцы подняли ружья и снова навели их на Бру. Несколько Благословенных Хранителей с веревками выступили вперед.
— Свяжите чудовище покрепче! — сказал Командующий. — А особенно челюсти, чтобы он не мог кусаться. Если попытается сбежать — пристрелите.
— Нет! —
— А что делать с этими детьми, ваша честь? — спросил лейтенант-маршал.
Голди бросила взгляд на Тоудспита. Она чувствовала исходящий от него гнев, который перекликался с ее собственным.
— Ах да, дети! — Командующий повысил голос, чтобы все могли его слышать — Дамы и господа. Эти дети могут быть преступниками, могут быть умственно больны, но мы все еще отвечаем за них. Мои Благословенные Хранители присмотрят за ними как за собственными детьми. Да смягчат Семь Богов их израненные души.
Хранители в толпе одобрительно заговорили. Газетчики и ополченцы согнули пальцы.
«Пусть Семь Богов будут с ТОБОЙ!» — яростно взмолилась Голди. И впервые в жизни она не согнула пальцы.
— Что же касается меня, — продолжал Командующий, — мой долг ведет меня во множество темных мест. Сегодня я пойду с ополчением к Грязным Воротам. Мы неожиданно нападем на тайную армию. Во имя Семерых, мы уничтожим тех убийц, которые угрожают нашему прекрасному городу!
— Троекратное ура Командующему! — крикнул лейтенант-маршал. — Ура! Ура! Ура!
Ополченцы и Хранители охотно поддержали его. Газетчики отложили карандаши и затопали ногами.
Под прикрытием шума, Командующий склонился. Голди слышала, как он тихо говорит Хранителю Хоуп и Хранителю Вирту.
— Отведите этих щенков в Приют. Я хочу, чтобы их заперли так надежно, что они никогда не выйдут на свободу.
Хранитель Хоуп отстегнула с пояса цепи наказания и защелкнула их на запястьях Голди.
— Идем, — сказала она, — и только попробуй доставить мне неприятности!
Голди быстро посмотрела на Тоудспита. Ее пальцы мелькали, составляя послание.
Должны каким-то образом остановить Командующего. Должны спасти Бру! Как-то сбежать!
Тоудспит ответно пошевелил пальцами.
Согласен. Встречаемся… встречаемся у старого кабинета Командующего. Полночь!
— Расступитесь! — закричала Хранитель Хоуп. — Дайте пройти душевнобольным детям!
Газетчики и остальные Хранители расступилась. В последнюю минуту, прежде чем ее поглотила толпа, Голди оглянулась на Тоудспита и взмахнула рукой, словно прощаясь.
Согласна. Старый кабинет Командующего. Полночь.
Ы маленькой палатке за
— Ты проснулась? — шепотом спросил он.
Она сжала его руку, но не открыла глаз.
— Я тут подумал. Мы с тобой, когда были детьми… когда в тот первый раз я увидел тебя, ты сходила с большого корабля. Я подумал, что ты принцесса.
Ольга Чаволга еле слышно фыркнула.
— Оборванная, недокормленная принцесса. С блохами.
На мгновение повисла тишина.
— Мы с тобой прошли долгий путь.
На этом глаза Ольги Чаволги все же открылись, и она посмотрела на него.
— Ты тренируешься произносить прощальную речь? Ты что, правда считаешь, что я так легко сдамся? Еще ничего не кончено!
Несмотря на опасности, что их окружали и боль в сломанной ноге, херро Дан улыбнулся.
— Почему мы не поем? — спросила Ольга Чаволга. — Неужели мы оставим всю работы на Шинью и детей?
Херро Дан еле слышно пел всю ночь и весь день, и все еще чувствовал, как нарастает дикая музыка.
— Хо-о-о-о. Мм-ммо, о-о-о-о — начал он. К его голосу присоединился голос Ольги Чаволги. — Ммо-о-о-о…
А потом, внезапно, словно весь мир содрогнулся.
Рот херро Дана удивленно открылся. Песня застряла у него в горле как рыбья кость. Он посмотрел на Ольгу и увидел в ее глазах отражение собственного страха.
Снаружи раздались тяжелые шаги и полог откинулся в сторону. Склонив голову, в палатку вошел солдат. Из его кармана наполовину торчал платок Ольги Чаволги.
Он ухмыльнулся херро Дану.
— Ну, как дела? — сказал он с ужасным акцентом — Отлично прводишь время? Много сна? Хрошая еда?
Он рассмеялся.
— Когда вернешься домой, расскажи им об этом чудесном месте, и они все захотят сюда. Я прав? Ха-ха!
Он ткнул херро Дана носком ботинка. Херро Дан не ответил. Он и Ольга Чаволга прекрасно знали таких солдат еще когда были детьми. Тогда в Фуруне их было очень много. Они бродили, убивая и грабя, не задумываясь о доброте или милосердии. И судя по тому, что они видели, ничего не изменилось.
Он закрыл глаза. Он знал, что петь стало бесполезно. Музей больше не слушал. Но Ольга Чаволга была права. Нельзя сдаваться. Он снова начал тихо петь. Так тихо, что ни один звук не сорвался с его губ.
— Ты что делаешь? — спросил солдат. — Спишь? Мечтаешь о своей подружке? Ну, мечтай, пока можешь. Поскольку завтра…
Он пошел к выходу из палатки.
— Завтра мы расстреляем вас. Тебя и старуху. С первыми лучами солнца мы расстреляем вас обоих.
Приют