Музей восковых фигур

Серова Марина Сергеевна

– Вы забрали у нас деньги по дороге из Версаля в Париж! Восемнадцать лет назад! А потом убили своего сообщника!

Человек отпрянул назад, а затем взмахнул ножом.

– Больше об этом никто не узнает!

Мари закричала и вцепилась в кисть руки, державшую обнаженный нож. Затем она вцепилась зубами в руку, словно кошка, которая терзает сладкую рыбину. Нож упал на землю, человек сбил молодую женщину с ног и набросился на нее, пытаясь дотянуться до горла.

Мари отталкивала от себя лицо человека,

черты которого скрывала ночь. Она пыталась оторвать его от себя, но безуспешно. Она почувствовала, что теряет сознание, когда вдруг еще издали послышался голос Огюстена:

– Эй! Что здесь происходит? Мадемуазель Мари!

Человек отпустил женщину, обдав ее лицо зловонным дыханием, и исчез в темноте. Мари поднялась с земли, прижимая руки к груди.

– Что произошло?! – Огюстен тяжело дышал.

– Вы были правы, Огюстен. Мне не стоило оставаться здесь одной.

Глава 9

Предварительно я решила свериться с моими костями. Насколько удачным окажется мой поход на улицу Новокузнецкую, дом сорок пять, квартира двенадцать?

Бросок:

31 + 12 + 20.

«Разве то, что человек может узнать, – именно то, что он должен узнать? Не стоит проявлять чрезмерное любопытство».

И как это, извините, понимать? Мне, детективу с гадальными костями, не проявлять любопытство? Это моя работа.

Я схватила сумочку и поспешила на улицу Новокузнецкую.

Подъехав к дому номер сорок пять, я припарковала машину и направилась к первому подъезду. Было около десяти часов вечера. Если Алтынбаев нигде не гуляет, то должен быть дома.

Я поднялась на третий этаж, подошла к двери квартиры номер двенадцать и позвонила.

Никто не отвечал.

Я позвонила еще.

Молчание.

Странно, но я еще с улицы обратила внимание на то, что на кухне квартиры третьего этажа горит свет.

Я огляделась и полезла в сумочку, доставая отмычку. Я долго подбирала комбинацию к хитроумному замку и наконец справилась.

Войдя в узкий захламленный коридор, я осторожно прикрыла за собой дверь. Пахло мышами и кислятиной.

Сделав несколько осторожных шагов, я поравнялась с кухней и посмотрела направо.

Неподвижная фигура застыла за кухонным столом. Я поняла, что это был Алексей Алтынбаев, молодой человек с изможденным лицом, которому было на вид около тридцати вместо его восемнадцати.

Алексей сидел на стуле, прислонившись к стене, облицованной голубой плиткой с рисунком, и откинув голову назад. Я обратила внимание, что его глаза были приоткрыты, а рот как бы сведен судорогой. Левая рука, обнаженная до локтя, безжизненно свисала, демонстрируя жуткие синяки на локтевом сгибе.

Коснувшись едва теплой шеи Алексея, я не обнаружила пульсирования артерии. Приподняв бледное веко на правом глазу наркомана,

увидела огромные неподвижные зрачки.

Я отпрянула назад и осмотрелась.

На одной из конфорок газовой плиты стояла маленькая кастрюлька с остатками маковой соломки. Пустой шприц лежал на кухонном столе.

Во всяком случае, мне больше нечего было здесь делать.

Я оставила квартиру номер двенадцать вместе с восковой фигурой Алексея Алтынбаева.

Выбежав из подъезда, бросилась к машине. Затем, запустив двигатель, торопливо отъехала прочь от дома. Надо было бы позвонить в милицию, но мне совсем не хотелось этого делать.

* * *

Утро следующего дня я провела у дома сорок пять по улице Новокузнецкой. Я наблюдала за тем, как к подъезду номер один подъехал милицейский «уазик», как двое людей в форме и один в штатском поднимаются в квартиру Алексея Алтынбаева. Вскоре у того же подъезда остановилась машина для перевозки трупов. Еще некоторое время спустя тело Лехи, закрытое белой простыней, увезли прочь.

Случаи смерти у наркоманов далеко не редки, об этом знают, наверное, даже школьники первых классов. Но меня этот инцидент насторожил.

Я решила обратиться к моим главным помощникам в сыскном деле и сразу бросила кости, не выходя из машины. Сконцентрировавшись, я направила свои мысли на образ Алексея Алтынбаева и причину его смерти. И вот что у меня получилось:

33 + 19 + 8.

«Вас ожидает чья-то ранняя смерть».

Я недовольно покачала головой. Этому символу стоило выпасть еще вчера. Может быть, тогда можно было что-то предпринять, чтобы предотвратить несчастье. Зачем же мне сейчас говорить о том, что уже случилось? Или, может быть, это не последний случай?

В принципе мои кости ничего мне не подсказали. Вернее, я ничего не смогла понять. Ранняя смерть уже случилась, я работаю одна, поэтому подводить меня некому, что же касается досады и разочарования, то они уже овладели мною.

В конце концов, есть более рациональный метод расследования. К черту мистику и гадание, пора браться за работу.

В тот же день я позвонила Борису Расторгуеву.

– Борис, надо встретиться.

– Где и когда?

– Я могу подъехать к зданию отдела. Встретимся на улице.

– Время?

– Через пятнадцать минут устроит?

– Вполне.

– До встречи.

Стоянка здания Отдела внутренних дел была размером с бандероль, к тому же заставлена служебными и личными автомобилями стражей порядка нашего города. Припарковаться в этой банке с малосольными огурцами было просто негде.

Борис не заставил себя ждать. Он показался на невысоком крыльце здания и всматривался в безоблачную даль, как индеец-апач, пока не увидел Таню Иванову.

– Привет знаменитым сыщикам. Как дела?