Муж, которого я забыла
Шрифт:
Я хочу другого врача, но, конечно, молчу.
Денис подходит ко мне и бережно обхватывает мои плечи. Бегло целует в висок, отчего на лице врача Екатерины Георгиевны вспыхивает брезгливое недовольное выражение, но она быстро берёт себя в руки.
— Здравствуйте, Лукерья, — почти вежливо обращается ко мне, и я почти ей верю, — давайте присядем и побеседуем о вашей проблеме? Денис Сергеевич ввёл меня в курс дела.
Она так быстро и пламенно стреляет глазами в моего мужа, что я бы и не заметила, если бы заранее не обозлилась на неё. И теперь у меня буквально сосёт под ложечкой: я вдруг понимаю, что эта женщина
Я поворачиваюсь к Акманову.
— Денис, ты будешь рядом? Пожалуйста…
— Конечно, Лукерья, не волнуйся. Я буду с тобой, — он слегка склоняется и заглядывает мне в глаза.
А большего мне и не нужно. Я поднимаюсь на цыпочках, прижимаюсь губами к его губам, запутываюсь пальцами в волосах, и он быстро и горячо целует меня в ответ. Прямо на глазах у обалдевшей врачихи. А вот и нечего на чужих мужей заглядываться!
— Вот теперь я, кажется, готова, — легкомысленно хихикаю я и ловлю усмешку Дениса.
Екатерина Георгиевна что-то совсем не разделяет нашего семейного веселья. И меня это радует. Очень. Несвойственно злорадствую. И мысленно потираю руки при виде её кислой мины. Этот муж дурно влияет на меня. Я никогда такой не была!
Врач-психоневролог Гордина внимательно выслушивает меня, задаёт уточняющие вопросы. С особым садизмом просит несколько раз повторить про мои отношения с Олегом — в это мгновение Денис особенно напряжён. Чувствую, как выпрямляется его тело рядом со мной, смещаюсь немного и касаюсь его руки, и он сжимает мои пальцы. Врачиха, не мигая, смотрит на это и выносит свой вердикт, разбивая все мои надежды в пух и прах.
— Боюсь, что Лукерье придётся всё же лечь в клинику для более точного обследования. Необходимо будет провести обследования головного мозга, различные тесты на наличие психических расстройств и отклонений… К сожалению, ситуация нетипичная. Лучше не рисковать.
Беспомощно хватаю воздух ртом и с нарастающей паникой смотрю на мужа. Он смотрит в ответ… безразлично..? Кажется, это конец. Меня упекут в дурку. Прямо сейчас.
15
В дверь врываются огромные санитары; они удерживают меня силой, натягивают смирительную рубашку и завязывают узлом на спине, обездвижив руки; вкатывают мне сильнодействующее успокоительное, чтобы я не орала дурниной; в конце концов, я отрубаюсь, и они спокойно грузят меня в машину скорой помощи, фиксируя широкими кожаными ремнями моё тело на каталке, — я так живо представляю себе эту картину, словно она действительно происходит прямо сейчас, что не сразу разбираю слова мужа.
А он… Он… Мой же хороший! Идеальный!
— Екатерина Георгиевна, я против госпитализации моей супруги, — отрезает он. — Не вижу причин для этого. Все обследования мы можем пройти амбулаторно, по направлению.
Врач Гордина вспыхивает и недовольно поджимает губы.
— Денис Сергеевич, вы, вероятно, не отдаёте себе отчёта…
— Моя. Жена. Не. Ляжет. В. Клинику. — Давит на неё каждым словом Акманов, и она тушуется.
Боже! Боже мой! Божечки! Какой он властный, грубый и… сексуальный прямо сейчас! Мой защитник. Мой мужчина. Мой!
Врачиха буравит меня взглядом.
— Вам нужна квалифицированная помощь, Лукерья. — Обращается напрямую, игнорируя смертоносный взгляд моего мужа. — Вы же понимаете?
— Спасибо за консультацию, Екатерина Георгиевна, — грубо затыкает её Акманов.
Он не даёт ей возможности давить на меня, говорить со мной, но я и так понимаю окончание её фразы: это не безопасно, в первую очередь, для моего мужа.
— Даже не смей думать об этом, — с лёгкостью угадывает он мои мысли. — Я скоро вернусь, Луковка, приготовь, пожалуйста, обед.
Он бесцеремонно выводит врачиху из нашего дома, оставляя меня в смятении. Я правда стараюсь не думать о её словах, но… не могу. Она подтвердила мои опасения — я ведь с самого начала знала и даже сама говорила ему об этом..! Но услышать подтверждение из уст специалиста — это уже что-то другое, что-то опасное, пугающее.
Я готовлю в глубокой задумчивости, толком ничего не соображаю, довожу себя до состояния полуобморочного, предистеричного. Я должна лечь в клинику. Зря отказалась. Зря испугалась. Теперь меня пугает лишь вероятность навредить Денису!
— Господи, Луковка! — Бросается ко мне мужчина, едва увидев моё состояние. — Ты чего, маленькая? Ты чего, хорошая моя? Накрутила себя, да? Не плачь, Луковка. Не плачь.
Он прижимает меня к себе и позволяет выплакаться от души. Я реву и высказываю ему все свои опасения, а он твёрдо убеждает в неверности моих суждений.
— Ну же, Луковка, — мягко усмехается Денис, — сейчас послушай меня. Подумай, желаешь ли ты мне зла? Хочешь вскрыть глотку огромным ножом?
— Нет, конечно, — отмахиваюсь я. — Глупости-то не говори! Как будто психи понимают свои ненормальные желания!
— А чего ты хочешь, когда думаешь обо мне? — Прищуривается он. — О чём думаешь? Подумай, Луковка. Не торопись. Закрой глаза и подумай обо мне. — Я выполняю. — Чего ты хочешь, Лукерья?
Его искушающий шёпот обволакивает. Я проваливаюсь в свои мысли, окунаюсь в них с головой. Это невероятно, но вдруг я так отчётливо вижу, чего хочу, что перестаю дышать и резко распахиваю глаза.
— Я хочу, чтобы в конце этой истории меня не поджидало разочарование, а моё сердце не оказалось разбитым, Денис. Я хочу, чтобы всё это оказалось правдой, а не каким-то изощрённым и извращённым шоу. Я хочу, чтобы ты действительно был моим мужем, даже если я никогда не смогу вспомнить тебя, а не оказался каким-нибудь аферистом. — Я перевожу дыхание под внимательным взглядом Акманова. — Вся моя жизнь перевернулась с ног на голову за какие-то несколько часов. Я уже не знаю, кому могу верить, если я самой себе не могу доверять!
Он молчит некоторое время, обдумывая мои слова, довольно улыбается и гладит мою щёку кончиками пальцев.
— А теперь по пунктам, маленькая: это не шоу, а наша личная жизнь; я не аферист, а действительно твой муж и останусь им в любом случае, пусть ты меня никогда и не вспомнишь, и я никогда не дам тебя в обиду. Буду защищать и поступать так, как будет лучше тебе. Постарайся поверить хотя бы в это. А с остальным мы будем разбираться по ходу пьесы.
Денис притягивает меня к своей груди, и вроде мне должно стать легче после этого разговора и выброса скопившейся дурной энергии, но где-то на подкорках сознания мельтешит мысль: он не обещал, что я не разочаруюсь, он не гарантировал целостность моего сердца.