Муж, которого я забыла
Шрифт:
— Значит, надоумили, — киваю для убедительности. — Показали именно на неё. А зачем?
— Не всем же так фантастически везёт, — оскаливается Олег, — что наследство сваливается на жену. Мне бы вот очень повезло, да Лукерья оказалась той ещё штучкой! Даже не намекнула о наличии муженька. Она тебе втихаря рога наставляет, а ты такими мелочами интересуешься!
— И откуда же просочилась информация о богатом папеньке, который готовится отдать Богу душу? — Игнорирую его выпад.
— Считаешь меня идиотом? —
Меня так и подмывает ответить ему. Да, я считаю его идиотом. Именно поэтому уверен, что его красиво навели на Луковку, чтобы он осуществил передачу акций на законных основаниях конечному покупателю. Думаю, что купился Олежек, профессиональный жиголо, на хороший процент от суммы сделки.
— Как ты понимаешь, выбора у тебя нет. Или ты расскажешь всё, что знаешь, или… Ты всё равно расскажешь, но не мне. И не таким приятным способом. А мне очень бы не хотелось терять время, так как дело касается безопасности моей жены.
— Яков Лапин передал мне ориентировку на девчонку. Всё было: где живёт, где учится, как передвигается. Про тебя не было, — он хмурится своим мыслям. — И откуда ты такой нарисовался?
— Глупостей не спрашивай, — усмехаюсь я. — Забыл, откуда я? Конечно, биография моей жены может быть пуста, потому что мне невыгодно светить свою личную жизнь.
— Ничего уже не попишешь, — вздыхает Шувалов. — Яков мне задание дал, я и не отказал приятелю. Тем более, денег обещались отвалить… Это потом на меня ещё один вышел, когда я с Лукерьей познакомился, представился Михаилом Манохиным, предложил перепродать акции ему, напрямую, за тридцать процентов рыночной стоимости.
— Откуда узнали о наследстве?
— Без понятия, — разводит руками Олег. — Как я понял, девчонка сама папку и знать не знала. А тут — не только кто, но и сколько оставить планирует, точно знали. Может, нотариус инфу слил, а может сам папенька сболтнул кому.
Папеньке было в корне невыгодно болтать, иначе не пошёл бы на сделку. За дочь он переживал, однако, свои дела подчистить не успел. И это точно известно охотникам за акциями. А вот юриста Заруцкого со счетов списывать я бы не торопился.
Другой вопрос, что в конторе есть несколько человек, включая меня и полковника, кто в курсе с самого начала. И у меня свербит от подозрения, что в нашей команде завелась крыса.
— Этот Манохин больше не выходил на связь?
— Нет, но у меня есть его электронная почта и фото, — Олег усмехается, — нужно же было обезопасить себя.
— Мудро, скидывай мне. И контакты приятеля, Яшки Лапина.
После этой встречи мне требуется некоторое время, чтобы подумать, поэтому я сижу возле ресторана и бесцельно постукиваю по рулю. Автоматически прослеживаю взглядом за вышедшим из дверей Шуваловым.
А тот, не чувствуя подвоха, отправляется
Подходит, целует по-свойски эту ухоженную даму неопределённого возраста. Всё указывает на то, что они близки. И тем интереснее становится его рассказ. А был ли Яшка? Или Манохин, если сей персонаж вообще существует?
Потому что милейшая кобра, которая первой выплюнула яд в сторону Лукерьи на оглашении завещания, сейчас активно суёт свой язык в рот оленя Олега.
Итак, подозреваемой номер один, перехватывая лидирующие позиции у всех прочих фигурантов дела, становится Вероника Лукьяновна Цемская, единокровная сестра Лукерьи.
От этого неожиданного открытия я настолько офигеваю, что забываю на время и о Луковке, и о её мигрени, и о своей неугомонной родственнице.
Увлёкшись новым следом этой запутанной истории, я даже забываю, как меня зовут.
Отмираю в тот миг, когда над столом в моём кабинете нависает капитан Гордина.
— Денис Сергеевич, что это вы так допоздна задерживаетесь? Ваша молодая супруга не станет волноваться?
— Спасибо за беспокойство, капитан, — посылаю ей широкую улыбку, — у нас полная идиллия.
Катя качает головой.
— Ты с этой девкой последние мозги потерял, майор.
— Мои мозги — не твоё дело, — перерубаю на корню и начинаю собираться домой.
И, правда, засиделся.
— Денис, я переживаю за тебя. Ты просто не видишь очевидных вещей, — Катя проводит рукой по моей груди. — Она втянет тебя в неприятности. И утянет тебя на самое дно.
— Она носит мою фамилию, Кать. Я не могу не впрягаться за свою жену, — аккуратно снимаю с себя руки чужой женщины. — Не надо.
— Мы оба знаем, что если бы не её отец…
— Мне пора, капитан, — грубо перебиваю женщину.
— Денис…
— Катя, просто оставь это. Я не брошу Лукерью расхлёбывать всё в одиночку, если ты намекаешь на это.
— А когда всё закончится..? — С надеждой спрашивает Гордина.
Я морщусь. Знаю, что она имеет в виду. Но для меня ничего не изменится. Вне зависимости, чем закончится это дело.
— Поздно, Катя. Мне пора возвращаться к жене.
Она вылетает из кабинета, громко хлопая дверью.
Женщины… Мне никогда не удавалось так просто находить баланс в общении с ними. Почему-то рано или поздно каждая из них считает, что имеет на меня какие-то права, когда это совсем не так.
И только Лукерья, обладающая всеми законными правами, не торопится их предъявлять.
Забавно, что меня так сильно напрягает сей факт.
По дороге домой я умудряюсь собрать все пробки.
Дом встречает темнотой и тишиной. Лишь слабая полоска света, выбивающаяся из-под двери спальни, указывает, где я могу найти свою жену.