Муж моей мечты
Шрифт:
Я устало потёр лоб, глядя в окно такси: сумерки уже опустились на город, может, плюнуть на байк и поехать домой? А вдруг дождь? Мои переживания о железном друге прервала мелодия сотового.
— Чёрт, — я тихо выругался, принимая вызов: — Привет, мам.
— Ну здравствуй, сынок, — судя по её голосу, оплошал я серьёзно.
— Скажи-ка мне, почему этот ушастый знает, что вы с Леночкой снова вместе, а я нет? И почему о будущем внуке сообщает мне какой-то посторонний мужик, а не родной сын? — я чуть не взвыл в голос. Так и знал, что отцу только повод
— Мама, мы с Леной не вместе! — начал я с главного и самого больного. — Ребёнок не мой, хотя это не имеет никакого значения, мои чувства к ней неизменны, — грустно и как-то устало добавил я и, не позволив матери жалеть меня, едко подметил: — А посторонний мужик — вообще-то твой муж.
— Бывший! — тут же донеслось из динамика. Действенный метод, им я овладел в совершенстве. Закрепляя результат, я поправил родительницу:
— Единственный.
Секундная тишина не несла ничего хорошего, и следующая фраза сразу показала, насколько я был прав:
— Хватит уводить разговор в другую сторону! Лучше объясни мне, что там у тебя происходит?
— Я открылся Лене, но она выбрала Марка, — стараясь говорить как можно безразличнее, ответил я и, перекрывая поток сожалений, добавил: — Я пытаюсь это пережить.
— Находясь с ней рядом? — не без упрёка заметила мама.
— Я не могу ехать, нужно закончить дело, и я не могу оставить её одну сейчас, — мне не нравилось, что приходится оправдываться, и это негодование отчётливо слышалось в каждом слове.
— Она не одна, у неё есть муж, — не сдавая позиций, мама давила на меня дальше, не обращая внимания на мой тон.
— Марк сейчас в командировке, и, боюсь, я стал причиной его отъезда и ссоры между ними.
— Она точно не поменяет своё решение остаться с мужем? — слова матери затронули струны надежды, что я так старался спрятать; ответ на этот вопрос дался мне с трудом.
— Хотел бы я ошибиться, но нет.
— Милый, ты любил Лену тогда, но сейчас ты живёшь воспоминаниями того чувства. Возможно, ты любил любовь? — не понимая, о чём вообще говорит мать, я просто угукал в трубку, надеясь её успокоить и закончить неприятный разговор. — Может, пора отпустить прошлое, чтобы твоё сердце было готово полюбить опять?
— Не знаю, мама. Может, ты и права. Не переживай за меня, я не пропаду.
— Ты мой любимый сын, как я могу не волноваться? — в её упрёке слышалась улыбка — значит, мне удалось успокоить маму, хотя бы за неё я могу быть спокоен.
— Я твой единственный сын, — смеясь, ответил я, смотря, как такси въезжает на парковку музея.
— Хочешь больше свободы от моей опеки — подари мне внука или внучку! — прямо слоган какой-то, им меня мучают последние года два точно.
— О боги! Вы с отцом сведёте меня с ума! Мне уже страшно за моего ребёнка. Вы же парочка ненормальных! — не выдержав, я всё-таки повёлся на провокацию. Водитель, взглянув на меня через зеркало заднего вида, сочувствующе ухмыльнулся и показал на счётчик.
— Не объединяй
— Ладно, мам, мне пора. Люблю. Целую. Береги себя, — заканчивая разговор, я отсчитывал деньги таксисту.
— И я тебя, мой родной. До встречи, — в трубке раздался звук поцелуя, прям как в детстве, когда мама уезжала в командировки и звонила по вечерам, чтобы «поцеловать» меня на ночь. Улыбаясь одолевшим меня воспоминаниям, я отключил телефон и переключился на таксиста.
Заплатив по счётчику, я вылез из такси и пошёл к своему байку.
«Сейчас прокатимся по ночному городу, проветрим голову», — решил я, залезая на верного товарища. Надев шлем, я завёл мотоцикл — тот откликнулся нетерпеливым рычанием, подгоняя меня. Сорвавшись с места, мы помчались по объездной дороге — небольшой круг мне сейчас не повредит.
— Марина, давай, пожалуйста, без увиливаний, — сохраняя спокойствие, попросила Лена, делая очередной глоток чая.
— А я прямо говорю, мой ребёнок — не ваше дело, мой развод — не ваше дело, и мое будущее тоже не имеет к вам никакого отношения! — выкрикивая всё это, я чувствовала горечь и боль.
— Вы не правы, — до омерзения спокойный голос эльфа раздражал. — Мы ведём ваше дело о разводе, и нам стали известные некоторые факты, — сделав паузу, он ждал от меня реакции, но, не дождавшись, продолжил: — Например, то, что вы находитесь в положении и отцом вашего ребёнка является ваш муж, — когда я услышала это, мои ноги подкосились. Как? Я была предельно осторожна: вымышленное имя, поликлиника в другой части города, где нет ни знакомых, ни друзей.
— Стоит ли мне ссылаться на устав Магического Совета, извещая вас, что развод в этом случае невозможен? — если в суде он откроет известные ему факты, я пропала, мы пропали. Меня начало трясти, руки задубели; пытаясь согреться, я взяла горячую кружку с чаем в ладони, но тепла я не ощущала. Страх сковал всё моё тело, а разум вверг меня в пучину воспоминаний. Самых ужасных в моей жизни.
— Марина, ты боишься за своего ребёнка, и мы, кажется, понимаем почему, — стараясь поддержать меня, Лена сжала мою руку, но как она может меня понять? Как?
— Понимаете? Вы ничего не понимаете! — подскакивая, я не сдерживала душащих меня слёз.
— Меня заставили убить моего ребёнка! Я чувствовала, как его вытаскивают из меня, и ничего не могла сделать! Потому что моя семья, что должна была меня оберегать, стояла рядом и держала мою руку, подавляя во мне все чувства. Все! — я почти выплюнула признание, эту грязь, мерзость человеческих поступков. Картины того ужасного дня словно в калейдоскопе кружились вокруг меня. Внезапный приход отца, желание тёти помириться, доверчивая беседа, а затем резкая ментальная атака. Моё тело, которое уже не принадлежало мне, мой язык, который говорил не те слова, что твердил мой разум, и бессилие — самое ужасное чувство на свете!