Муж моей мечты
Шрифт:
— Конечно, ваша честь. Я буду говорить только правду, — отрапортовала свидетельница.
— В таком случае суд хочет услышать ваше мнение о супружеской жизни четы Самсоновых, — переходя к сути дела, произнес судья.
— Этот брак был обречён на провал с самого начала, Марина оборотень, а Александр маг, у них разные семейные ценности и взгляды на семейную жизнь. Ко всему прочему, Александр всегда был загружён работой, для него в приоритете всегда была карьера, в то время как для Марины главным являлась семья, — снисходительный тон и пренебрежение
— Я заботился о своей семье, я работал, чтобы моя жена ни в чём не нуждалась, и я справлялся с этой обязанностью. Ваши обвинения беспочвенны, семья всегда была для меня на первом месте.
— Тогда почему у вас до сих пор нет детей? — едко спросила оборотница, подарив мужчине лукавую ухмылку. Вот стерва! Не зря она мне не нравилась, и дело не в том, что к Пашке цеплялась.
— Тётя, вы же знаете, что чуть больше полугода назад я потеряла ребёнка, — на выпад Марины она лишь пожала плечами.
— А вы знаете, при каких обстоятельствах это произошло? — спросил Алек, глядя в упор на оборотницу.
— Поверхностно, — с ледяным спокойствием ответила свидетельница, стараясь пресечь тему разговора.
Однако адвокат Марины Юрий уверенно заявил, раскрывая переданную ему информацию:
— А у меня есть другие сведения. Врач Уварова Раиса Степановна хорошо запомнила и Марину, и вас — заботливую тётю, которая не бросила племянницу даже при недлительной операции, оставаясь при ней и трогательно держа за руку.
Свидетельница побледнела, её глаза забегали, она не знала, что сказать.
— Что же вы молчите, Алиса Анатольевна, отвечайте, — потребовал судья, не сводя глаз с женщины.
— Да, я присутствовала при аборте и поддерживала Марину, — начала она, осторожно подбирая слова, а затем, придумав достойную отговорку, закончила более уверенно: — Уже тогда она не хотела больше пребывать в браке с Александром и не желала, чтобы общий ребёнок связывал их.
Такой наглой лжи Марина не выдержала и, вскочив с места, почти прокричала:
— Это неправда, ваша честь! Я хотела этого ребёнка, моя тётя вынудила меня избавиться от него!
— Мариночка, что ты? Как я могла? — делая удивлённое лицо, возразила тётя.
Усадив Марину на место, её адвокат настаивал:
— Вы опровергаете слова истца? Хочу напомнить вам, что вы обязаны говорить только правду.
— Я имею право не свидетельствовать против себя! — поджав губы и задрав подбородок, Алиса Анатольевна стояла, выпрямив спину, казалось, она замерла, словно статуя.
— Ваша честь, — обращаясь к судье, адвокат не смотрел на свидетельницу, а она сверлила его взглядом, полным ненависти, — ответ свидетеля не обязателен, у нас есть доказательства того, что моя клиентка говорит правду. Разрешите предоставить их?
— Если сторона ответчика не против, — следуя букве закона, ответил Андрей Николаевич.
— Мы так же заинтересованы в том, чтобы узнать правду, поэтому
— Что ж, прошу вас, — судья кивнул, и я, встав со стула, передала через пристава артефакт, тот аккуратно взял камень и отдал его судье.
Андрей Николаевич активировал артефакт, и перед всеми появилась картинка-голограмма, на которой Алиса Анатольевна кричит на заплаканную Марину:
— Переставай разводить сырость! Вставай, поехали, — лицо оборотницы было перекошено от злости, а Марина была перепугана и пятилась от неё, уползая по кровати к изголовью.
— Куда? Я не хочу никуда ехать! — вертя головой, кричала женщина, которую буквально загнали в угол.
— А придётся, милочка, — залезая на кровать, она схватила женщину за запястье, — мы говорили тебе, что даём разрешение на брак, только если в нём не будет детей! — и, дёрнув руку на себя, она потянула Марину с кровати.
— Но мы любим друг друга, — Марина упала на колени, — прошу тебя!
— Поднимайся, поехали, ты сама вынудила нас! — зло выкрикнула любящая тётя, упиваясь своей властью над беспомощной племянницей.
Картинка рассеялась. Алекс сжимал кулаки, а Марина сидела бледнее полотна, и из её глаз текли слёзы. Александр, не выдержав, подлетел к Марине и стал её успокаивать, обнимая и гладя по голове, она же, уткнувшись ему в грудь, рыдала. Как хорошо, что не ринулся душить свидетельницу. А ведь первым желанием мужчины было просто убить их всех: и тётю, и отца, и заговорщиков, которые хотели использовать его жену в своих целях и не пожалели даже безвинное дитя.
— Вы понимаете, что то, что мы увидели сейчас, — это преднамеренное убийство плода и угроза жизни и здоровью матери? — зло процедил судья.
— Я…
— Срок заключения от десяти до двадцати лет, — не слушая блеянье свидетельницы, добавил он.
Его слова произвели ошеломляющий эффект — Алиса Анатольевна, испугавшись, заголосила:
— Я не виновата! Я просто выполняла поручение вожака!
— Вы даёте показание, что выполняли распоряжение Соболева Михаила Давидовича? — тут же спросил Алек, а услышав ответ, позволил себе легкую улыбку.
— Да.
— Но каковы его мотивы? Зачем ему понадобилось убивать собственного внука? — спросил судья, не до конца понимая происходящее, но моё сердце уже пело. Мы смогли доказать вину оборотницы и пока косвенную причастность самого господина Соболева. Даже если нам не удастся докопаться до заговора, тюрьма уже ожидает этих животных, в самом плохом значении этого слова, ведь ничего человеческого в них нет.
— Я не могу знать. Вам лучше спросить у него, — давая задний ход, прошептала свидетельница, глядя на свои руки.