Муж мой - враг мой

Ясная Яна

Насмешливый мужской голос сдернул с меня сонную негу, как одеяло. Я распахнула глаза, панически покрутила головой, охватывая взглядом герцогскую спальню, герцогскую кровать и — о ужас! — самого герцога, сидящего за накрытым столиком у окна.

События вчерашнего вечера проскакали по голове галопом в сопровождении ликующего “эгегей!” в исполнении кавалериста с пышными усами. Бойницы крепости “Нисайем” на разнузданный праздник жизни под ее воротами смотрели осуждающе.

Тэйр Алиссандр поднялся и двинулся в мою сторону.

Чем

ближе был герцог, тем выше поднималось одеяло, в которое я вцепилась. И когда супруг уселся рядом, оно как раз достигло подбородка. Эх, надо было сразу на голову натягивать! Ему!

И бежать, бежать!

Соблазн сделать из герцога замковое привидение в одеяле был так велик, что я удержалась от него, только спрятав в ткани собственный нос и оставив супругу для обозрения глаза и лохматую макушку.

Боги, как неприлично! Тэйры и тэи не спят в одной постели! Тэя должна быть прекрасна для своего мужа всегда, а потому ему никак не следует видеть ее утром! Маменька никогда не позволяла его сиятельству папеньке заходить в ее покои до того, как камеристка приведет ее в порядок.

— Вы составите мне компанию за завтраком, тэя Нисайем? — вкрадчиво поинтересовался муж, не обратив на мои манипуляции с постельным бельем ни малейшего внимания.

— Нет! Я не хочу завтракать, — решительно отрезала я. — Мне нужна камеристка. И ванная. И платье. И чтобы вы встали с кровати! А лучше вышли.

Выпалила я список требований и, поразмыслив пару мгновений, прибавила осторожно:

— Пожалуйста.

Карие глаза отчетливо смеялись, и уголки губ кривились и подрагивали, пытаясь сдержать улыбку. От воспоминаний о том, что вчера делали с моим телом эти губы, кровь приливала к щекам, и я заводилась еще больше. Весело ему! Я страдаю, а ему весело!

— Смею напомнить, что это моя спальня, тэя.

— Смею заметить, что я сюда не сама пришла!

— Но остались.

— Вы меня заперли! — искренне возмутилась я. — И связали!

— А вы угрожали мне разводом, если я немедленно не исполню супружеский долг.

Судя по интонации этот факт веселил герцога несказанно.

— А вы… а вы!.. — я даже приспустила одеяло и теперь хватала ртом воздух в поиске претензий, которые почему-то отказывались находиться. Ну где же?! Вчера было с горкой!

— Я был неправ, — удивительно легко признал супруг, и только-только нащупанные претензии прыснули в разные стороны и раскатились, как жемчужины с порванных бус. — Но вам, моя дорогая, следовало прямо рассказать мне о том, что вас не устраивает, а не втягиваться в закулисное противостояние с превосходящим по численности противником.

Знает. Если не все, то, очевидно, многое. Знает и при этом не говорит мне, что старших надо чтить, что я не имею права, что должна отнестись с пониманием…

— Можно подумать, вы бы поверили, — пробормотала я, не желая так легко отпускать свою обиду.

— Может

быть, не сразу, — согласился мужчина. — Но я бы выслушал и попытался разобраться, сколько истины в ваших словах. Мне очень жаль, что так вышло.

Он поднял руку и коснулся моей щеки, провел по ней большим пальцем.

Кровь мгновенно прилила к лицу, внутренности сжались, а по позвоночнику пробежали колкие мурашки, и одеяло снова само собой поползло вверх. Мать-Искусница, как же стыдно!

— Я все равно не хочу с вами завтракать! Я хочу к себе! — я постаралась высказать это строго и твердо, но получилось как-то жалобно и по-детски.

— Хорошо, — герцог убрал руку и поднялся.

Сделав несколько шагов, он распахнул одну из дверей, не ту, которая вела в коридор, и сделал приглашающий жест рукой.

— Прошу.

Я нахмурилась. Что он имеет в виду?

— Ну же, ваша светлость, — с улыбкой поторопил меня супруг.

Наверное, там ванная, решила я и встала, все так же прикрываясь одеялом, и оно потянулось за мной тяжелым шлейфом. Было, конечно же, очень любезно со стороны его светлости позаботиться о моей ночной сорочке, но вот о пеньюаре никто не подумал!

А за дверью оказалась… еще одна спальня.

— Я думаю, ваши вещи уже успели перенести, я отдал распоряжение еще вечером. Осваивайтесь. Увидимся за обедом, раз завтракать вы предпочитаете в одиночестве.

Он подхватил мою руку и поцеловал. Но не пальцы, как раньше, а раскрытую ладонь. Улыбнулся, и покинул комнату, закрыв за собой дверь.

Я осталась стоять, как громом пораженная.

Спальня. Красивая, в теплых желто-коричневых тонах.

Вещи успели перенести...

Дверь, закрывшаяся за мой спиной и ведущая в герцогские покои.

Он… он…

Это же смежные комнаты!

И да, я знаю, что мужу и жене в принципе естественно жить в смежных комнатах! Но…

Я сделала несколько шагов, опустилась на вышитое золотой нитью покрывало, по прежнему прижимая к груди одеяло, как самое дорогое, и предалась вдумчивому осознанию всей глубины ситуации, в которую сама, собственными рученьками — вернее, языком, если уж быть совсем точной! — себя загнала.

С вас, тэя Нисайем, учебник по стратегии писать можно. С наглядными примерами и детальными разборами! И одним большим выводом: вот так делать не надо!

Я сидела в полном смятении, уставившись в причудливый завиток на ковре, пока где-то в стороне не прозвучало осторожное:

— Ваше сиятельство…

— Приготовь мне ванну, пожалуйста, — попросила я Ниту, не отрывая взгляда от этого самого завитка.

Ведьмина дочка выскользнула выполнять распоряжение. Послышался звук льющейся воды, а по комнате поплыл аромат роз.

— Ванна готова, тэя Нисайем, — известили меня через некоторое время, а потом Нита, наклонившись, добавила шепотом. — Вам стоит вспомнить об осторожности…