Муж мой - враг мой
Шрифт:
Дыхание внезапно стало прерывистым и поверхностным, а глаза противно повлажнели...
Я запрокинула голову, я зло смаргивала непрошенные слезы.
А потом решительно ухватив перо, стремительно вывела “Да, матушка. Вы абсолютно правы, матушка. Сожалею о том, что была столь неострожна!”
Пересилив себя, еще один-последний раз переписала письмо, украсив свою полную капитуляцию перед мудростью герцогини Аласской положенными вежливыми оборотами, на остатках терпения запечатала письмо, швырнула его на поднос с готовой к отправке корреспонденцией,
Не-мо-гу!
Поисковый артефакт, выданный мне отцом перед свадьбой, скользнул на шею, и длинная цепочка золотой змеей протекла под одежду почти до самого солнечного сплетения. Я вышла из своих покоев в состоянии мрачной решимости.
В конце концов. Я сама сказала отцу, что хочу задержаться в страже для того, чтобы найти нашу пропажу, и в свете нынешних событий это как никогда необходимо!
Мужа дома нет, а даже если бы и был — ему до меня нет никакого дела. Так что могу невозбранно предаться поискам!
И я предалась.
— Нисайем. Нам нужно поговорить.
От неожиданности я, обходившая по кругу очередную гостиную вдоль стен, вздрогнула.
Голос Алиссандра был непривычно серьезен.
Я согласно склонила голову: “Как скажете, ваша светлость. Нужно — значит, нужно”.
А пока следовала за мужем к нашим покоям, всё поняла.
Боги-боги, да мне следовало подумать об этом сразу же!
Какая еще причина может заставить мужчину пренебрегать женой?!
Гнев нарастал камнепадом в горах, и когда, отсекая нас от прислуги, закрылась за спиной дверь в спальню, набравший ход каменный поток обрушился на голову супруга:
— Я предупреждала вас, что не потерплю любовниц в замке!
— Нисайем, — попытался вклиниться супруг.
— Если вы нашли себе другую — держите её и дальше там, где нашли! — в запале продолжала неистовствовать я.
— Ниса! — рявкнул муж, и я невольно осеклась. — Я знаю, что ты ведьма.
Моё солнце померкло.
Все предположения осыпались прахом и выстроились заново.
Так вот почему он ко мне не прикасается.
Брезгует.
Всё.
Это конец.
Что-то бесконечно глупое, что-то, что всё это время наивно надеялось на счастье, корчилось и билось у меня внутри.
Кажется, это было моё сердце.
“Я же не виновата, что так все вышло!” — заходилось криком это гупое и наивное. — “Я же не выбирала быть ведьмой!”
Я не упала и не осела. Я устояла на пошатнувшихся ногах.
В конце концов, будь я сто раз ведьма — я еще и дочь герцога Аласского!
Моего унижения Вейлерон не увидит!
А затем от несправедливости всего происходящего, от боли и обиды меня прорвало:
— Не трудитесь меня выставлять! — сочились ядом и сарказмом злые слова, вырываясь из меня помимо воли, помимо здравого смысла, — Я сама уеду, только вот напоследок замок обойду — а то в преддверии Великой Волны Алассам нужен артефакт замка Лунь! Ничего личного!
Сказала — и задохнулась злорадным наслаждением от вылетевших слов. Глупых, несвоевременных,
Муж стоял передо мной, широкоплечий и высокий, с резкими чертами лица, красивый, до обмирания сердца, стоял, скрестив руки на груди, а я смотрела на него вздернув нос и с ума сходила от бушующих во мне эмоций.
Лис вдохнул-выдохнул раз. Другой. Кажется, успокоиться это ему не помогло, заговорить он не решился. А жаль, я так хотела скандала!
Грязного, безобразного скандала. Возможно, после него мне стало бы легче.
И уж чего я точно не ждала, что муж ухватит меня за плечо, и потащит куда-то за собой.
Лестницы, лестницы — с четвертого этажа на третий, с третьего на второй, со второго на первый.
Снова лестница — подвал, ой, а этой двери я раньше не видела, и эту тоже не видела, ой, потайной замковый семейный портал, только мы мимо него прошли, да что там — пронеслись, муж бешеным иноходцем вперед летел, и я за ним шелковым шарфиком на ветру полоскалась.
Еще одна дверь, я успеваю только самой-самой гранью ведьмовского восприятия ощутить, как окутано это место вязью силы, оформленной в заклинания, и муж открывает ее пинком, и дверь открывается… “Вот тут меня и запрут!” — успеваю подумать я, прежде, чем мне на глаза попадается камень. Прозрачный круглый лунный камень, размером с кулак, в оплетке из лунного же серебра, в молочно-белых внутренних переливах от магического светляка, повисшего над головой моего мужа, но я-то точно знаю, что если вынести его на солнечный свет — он станет прозрачно-голубоватым, а если вынести на лунный — сам ответит нежным, неуловимым свечением, отмеченным во всех описаниях артефакта замка Лунь.
А артефакт-поисковик, что висел у меня на груди.
Выданный мне отцом артефакт-поисковик.
Клятый всеми богами артефакт-поисковик!
Этот! Пройлохов! Артефакт!
Молчал!
— Его давно следовало вернуть, но я всё не мог придумать, как проделать это, не подставив свой род.
Мысли взвились роем: “Ага, воры проклятые! Украли, а потом ответсвенности избегаете!”, “Ага-ага, а теперь-то Алассы сами пикнуть не посмеют, чтобы Вейлероны наш собственный грязный секрет не выдали!” и что-то о том, что мне только что наглядно продемонстрировали — катись отсюда, милая тэя Нисайем. Тебя здесь больше ничего не держит, даже поиски артефакта!
И пока я барахталась в этом хороводе, Лис хладнокровно объявил:
— Я отдам Алассам их артефакт. Но не тебя.
— Что, так с Лужками жалко расставаться?! — запальчиво бросила я, и боги знают, что бы еще наговорила, не заткни мне муж рот поцелуем.
Горячим, желанным: когда от прикосновения жадного рта окатывает жаркой волной, когда тяжелая рука на затылке — за счастье, когда — всем телом прижата к его твердому телу, и на небесах.
Когда Алиссандр разорвал поцелуй, у меня в голове плескалась томная дурь, вытесненная туда из всего остального тела нетерпеливым желанием. Да у Лиса и у самого взгляд был не разумнее.