Муж напрокат

Орлова Екатерина Марковна

Но теперь частички нашей крепкой семьи не стало, и как будто в нашей общей броне пробили брешь, которую никак не залатать и не заклеить.

– Если бы ты знала, как сильно я скучаю по тебе, Ксю, - прошептала на русском, глядя на то, как стекло у моих губ запотевает от дыхания.

А потом я дернулась и резко повернула голову. Прислонившись к кухонному островку и сложив руки на груди, за моей спиной стоял обнаженный по пояс Колин и внимательно наблюдал. За мной.

– Почему ты не спишь?
– спросил он негромко.

Я делала глубокие вдохи, пытаясь утихомирить разогнавшееся сердце.

Сама не могла понять, отчего оно колотилось сильнее: от его присутствия или от того, что он не был полностью одет. Я впервые видела его в таком виде: простые спортивные серые штаны, босой и с голым торсом. То, что я видела несколько ночей назад в его спальне, не считается, потому что тогда мне не удалось рассмотреть крепкие мышцы и темную дорожку волос, скрывающуюся за резинкой штанов. Я не могла видеть того, насколько его тело идеальное. Тогда я была занята Ноа, а сейчас меня ничто не отвлекало, кроме совести, которая уговаривала перестать пялиться на него.

– Лана, почему ты не спишь?
– я вскинула голову и посмотрела в его глаза. Он впервые назвал меня Ланой. Я едва привыкла к Милане вместо «мисс Белова», а теперь вот это.

– Не спится, - ответила дрожащим голосом.

Колин сделал несколько шагов и сел напротив меня.

– Расскажи мне о ней.

– О ком?
– мой голос был не громче шепота.

– О твоей сестре. Я ее почти не знал. Расскажи.

Я вытерла одинокую слезинку со щеки и снова повернулась к окну. Прислонилась к нему лбом, чувствуя спасительную прохладу.

– Она была старше меня на шесть лет…

Глава 13

– Маленькие мерзавцы! Я доберусь до вас!

Я вскочила с кресла и отбросила в сторону книгу, услышав раздраженный вопль Карен.

– Вы отвратительные маленькие создания!

– Карен! Карен, это же дети!
– бормотала Нора.

Я открыла дверь и выглянула из своей спальни, когда шаги уже приближались. Не думая ни секунды, сделала два шага в коридор, и в меня на полном ходу врезалась Карен, сбив нас обеих с ног. Я сильно ударилась, но точно знаю, что предотвратила катастрофу для детей.

– Ты, дрянь!
– крикнула она на меня, поднимаясь.
– Притащила в наш дом своих убожеств!

– Не смей так говорить о моих детях!
– крикнула я на нее.

– Не твоих! Ты им даже не мать! И у тебя их заберут! Думаешь, я не вижу, как ты смотришь на моего жениха?! Думаешь, не замечаю, как у тебя изо рта течет слюна, когда ты его видишь? Я все замечаю!

Я действительно начала смотреть на Колина по-другому. После того вечера у окна мое отношение к нему поменялось. Внешне он был холодный и отстраненный. Похож на бездушную машину. Но внутри него скрывался мужчина с большим сердцем. Иначе как объяснить то, что он женился на мне только для того, чтобы помочь с усыновлением? Он сделал это, пожертвовав собственными стабильными отношениями. Да, он все еще состоял в них, и Карен каждую ночь спала в его постели, но все же. Он мог отказать, но не сделал этого. Точнее сделал, а потом передумал. Как объяснить то, что он гладил меня по волосам, пока я рассказывала ему про Ксюшу и снова тихо плакала?

Как объяснить все то внимание, которое он уделял Ноа?

Я встала и отряхнулась. Злость в моем теле начала бурлить и пениться. Я почувствовала себя мегерой, способной ради защиты детей даже на убийство. Но не успела и рта раскрыть, как из кабинета показался Колин.

– Что здесь происходит?!
– рявкнул он, переводя взгляд с Карен на меня и обратно. Нора тихонько ретировалась.
– В мой кабинет. Обе!
– он скрылся в дверном проеме, и мы с Карен последовали за ним. Она - быстро, отбивая ритм каблуками по паркету, а я — медленно, оттягивая неизбежное, потому что не хотела, чтобы я или дети становились яблоком раздора между парой.

Я вошла последней и прикрыла за собой дверь. Колин уже сидел в своем кресле, вокруг которого вилась Карен.

– Сядьте напротив и рассказывайте, - Колин бросил на меня испепеляющий взгляд, скользнул им по телу и выразительно посмотрел на свою невесту.

Карен тут же примостилась в кресле напротив него, а мне ничего не оставалось, как сесть на диван в дальнем углу кабинета. Со своего места я видела только затылок блондинки, зато отлично могла наблюдать за Колином, как и он за мной.

– А теперь доходчиво и четко: что случилось?
– вот таким Колина я знала и к такому привыкла. Жесткому, безапелляционному и холодному.

– Ее маленькие монстры, - Карен, не оборачиваясь, указала на меня пальцем, - заменили мой органический кофе на обычный. И добавили в него соль! Я думала, что умру, Колин! Ты знаешь, что мне нельзя пить обычный кофе, у меня от него тахикардия развивается!
– она так противно визжала, что звенело в ушах. Но хуже было то, о чем она рассказывала. Мне едва удавалось скрыть улыбку, когда я представила себе, как она сделала глоток божественного напитка и еле, бедняжка, выжила от такой подставы.

Я перевела взгляд на Колина, который, прикрыв ладонью рот, потирал пальцем губы. Его брови были нахмурены, но глаза искрились смехом. Он быстро метнул на меня взгляд, и мне пришлось опустить голову, чтобы за завесой волос он не увидел улыбку, которая уже украшала мое лицо.

– Что скажешь, Милана?
– спросил он через несколько секунд.

– Думаю, дети перепутали.

– Кофе?!
– снова взвизгнула Карен так, что у меня сердце сбилось с ритма от противного звука.

– Ну да, кофе, - медленно ответила я.

– Дети не пьют кофе! Они сделали это специально.

– Вряд ли, Карен. Они ничего такого не делают, они не вредят.

– О, еще как вредят. Например, нашим отношениям!
– она повернулась к Колину, и он, откинувшись на спинку кресла, глубоко вздохнул.

– Милана, не оставишь нас?

– Да, конечно, - я поднялась и направилась к выходу из кабинета. У самой двери повернулась.
– Карен, мне очень жаль. Хочешь, я сварю тебе кофе?

– Нет!

Я вышла из кабинета. Я бы и не стала варить ей этот чертов кофе, но должна была предложить, потому что дети налажали и нужно было хотя бы попытаться это как-то исправить. Не знаю, почему я осталась стоять у приоткрытой двери, но, когда до меня донеслись голоса, не смогла удержаться от соблазна подслушать. Лучше бы я этого не делала.