Муж поневоле

Курзанцев Александр Олегович

— Эм, ну ладно.

— И обещай мне, — они требовательно взглянула мне в глаза, — обещай, что больше никогда не будешь связываться с нежитью. Даже если тебе кажется, что никакой опасности нет, — она до треска сжала ткань на моей груди в маленькие кулачки, — Нежить, как и любое порождение магии смерти, слишком непредсказуема. Некроманты призывают силы которые сами до конца не понимают. Ты должен избавиться от них!

Заявлено это было настолько категорично, что на мгновение я опешил.

— Как избавиться?

— Как угодно, — топнула ножкой она, — ни ты, ни я, никто не

сможет поручиться, что через минуту они не бросятся на нас, чтобы разорвать в клочья.

— Я… — но она не дала мне ничего произнести, прикладывая палец к губам, только с нажимом повторила, — Паша, я сказала! — а глаза её резко поголубели, выдавая крайнюю степень раздражения.

Я тоже, знаете-ли, не пальцем деланный. Старший комиссар южных провинций, как-никак. Инквизитор, к тому же. Да ещё и известный как погибель гномов, в определенных кругах. Вот только тащить комиссаров с собой не хотелось, тем более солнечный свет, насколько я понял, действовал на них постепенно разрушая, без определенных некромагических манипуляций, их тела разрушаться уже дня через три. Ну кольца, допустим, я соберу, но два десятка доспехов, которые они просили передать новым комиссарам, куда я запихаю, в какую телегу?

С другой стороны, оставить их я тоже не мог. В общем, ситуация требовала обсуждения.

Мягко но настойчиво высвободившись из захвата девичьих кулачков, я отстранился от Ниике, и под её пронзительный шёпот, — Паша, ты куда?! Стой! — найдя того комиссара с кем беседовал ранее с помощью ментальной связи, — требовательно протянул руку, ладонью вверх. А затем, когда наши кольца соприкоснулись, принялся усиленно транслировать картинки, пытаясь объяснить, что дальше нам придется идти по отдельности и спрашивая, могут ли они покинуть подземелье.

Как оказалось — могут. Он показал, что если на день зарываться в песок, то воздействие солнца минимально и разрушение мумифицированных тел в доспехе идет очень медленно.

Обрадовавшись такому ответу, я представил перед собой остатки командного пункта и призрачный образ коменданта крепости, а затем, путь к нему от Тардана. Дождался подтверждения и разорвал связь. Отошел на шаг, а двадцатка комиссаров слитно, как по команде, сдвинулась с места и один за одним, выстроившись в колонну, пошла мимо нас к выходу из подземелья.

В полном молчании мы провожали взглядом мёртвый отряд, что позвякивая доспехами и амуницией, шествовал мимо нас, и только свет факелов багровыми отсветами ложился на потемневший от времени металл.

— Спасибо, — произнес я одними губами им вслед, подумал, — “Скоро ваше тысячелетнее заточение окончится. Иквус с комендантом разберутся. Обязательно разберуться”.

Как только последний из комиссаров покинул стазисный зал, где мы находились, и мерный гул шагов стих вдали, Ниике подлетела ко мне требовательно дернув за рукав, — Что ты им сказал?

— Отправил подальше, — ответил я лаконично, продолжая смотреть в тёмный зев прохода. Рассказывать ей всё начистоту не хотелось. Впрочем я же не соврал. Командный центр и вправду находился достаточно далеко.

— Что ж, — вздохнула девушка, — может так и лучше. Развоплотить мы их точно бы не смогли, а солнце

гарантировано убьёт. — Оглянулась на снова замершего в ожидании Калима. — Если всё готово, то уходим.

* * *

Путь до неизвестных друзей моей жены был не близкий. И снова пустыня, пустыня и опять пустыня, осточертевшая мне хуже горькой редьки. У меня сложилось ощущение, что, во первых, весь султанат это одно сплошное море песка, а во вторых, что я его — это море, исходил уже во всех направлениях. Правда этот путь вёл тоже в какое-то новое место. И как оказалось Калим его знал, вновь подтвердив свою квалификацию пограничника, исходившего все пределы султаната.

— Госпожа, — с тревогой произнес он на третий день нашего путешествия, когда мы, разбив лагерь, устраивались на ночёвку, — мы едем к чёрному пределу?

— Да, — кивнула Ниике, тут же посмотрев на меня, и с ободряющей улыбкой сжав мою ладонь, вызывая чувство легкого удивления. Почему-то ей показалось необходимым меня успокоить и поддержать, хотя словосочетание “чёрный предел” я слышал впервые и никаких страшных и тревожных ассоциаций оно у меня не вызывало. Хотя… Я заметил как вздрогнула Алладина лежавшая на циновке напротив костерка. Ей, похоже, это место было знакомо.

— Но это крайне опасно, госпожа, — настойчиво произнес мужчина, — про черный предел говорят всякое, но одно точно, жизни там нет, одна лишь смерть.

— Ты прав, Калим, — спокойно ответила моя жена, — но не до конца, те кто со смертью на “ты”, чёрного предела не боятся.

— Опасные у вас друзья, госпожа, — мгновенно всё понял тот и больше вопросов задавать не стал. В отличии от меня. Хотя этот намек на “ты” со смертью, был достаточно прозрачным. Одно единственное направление магии могло, пожалуй, иметь право так называться.

— Некроманты? — произнес я, посмотрев на прижавшуюся ко мне Ниике.

— Да, муж мой, — ответила та, но вновь превратно расценила мой вопрос, потому что, сев на колени и крепче сжав мою ладонь, произнесла, — не бойся, они не причинят нам вреда, обещаю.

— Да я не боюсь.

Некромантия для меня не была чем-то таким, особо страшным, тем более некоторую предрасположенность, согласно директорского теста, я к ней имел. После подработки в морге, к трупам относишься спокойно. Даже к ожившим, если они не пытаются напасть. С мумиями комиссаров я общался тоже без внутренней дрожи, легко касаясь сухой и жесткой кожи мёртвой руки.

— И хорошо, — повеселела Ниике, — они действительно хорошие, и обязательно нам помогут.

— Помогут в чем?

— В свержении султана, естественно, — как на несмышленыша посмотрела она на меня, словно это было само собой разумеющееся.

— Так вот, значит, как ты планируешь решить проблему, — сощурился я, — убив собственного отца?

— Он толкает страну к краю пропасти, — серьезно ответила девушка, — и слепая жажда мести затмила его разум. Чтобы убить тебя он не остановится ни перед чем, даже перед войной с империей. Я этого позволить не могу. Сейчас, с уничтожением гномов, страна и так на краю гражданской войны и смуты. Лучше решить всё малой кровью, иначе прольётся большая.