Муж Святой Героини
Шрифт:
Похоже, Эльсор внедрил в разум стариков команду типа «пожертвовать собой на глазах у Святой, делая вид, что защищаете её, если вдруг столкнётесь с храмовниками, пытающимися её поймать». Именно эту команду сейчас и исполнял старик — точнее, это уже был не старик, его телом и разумом завладела команда, воля Эльсора, сейчас старик стал подобен марионетке или автоматону, голему. Подозреваю, старуха будет вести себя так же.
— Сволочи! Свиньи! Сумасшедшие фанатики! — старик, сидя на распластавшемся на земле храмовнике, продолжал молотить его кулаками. — Вы отняли у нас дочку!
— Папа, нет! — вскрикнула Святая, попыталась вырваться из моей хватки, но я крепко держал её.
— Дорогой! — прокричала старушка, глядя на потасовку между её мужем и храмовником.
Храмовник был молодой, и по комплекции существенно превосходил старика. Отойдя от первоначального шока, он просто махнул рукой — и старика отшвырнуло в сторону.
Храмовник поднялся.
— Сволочь! Я тебя не пущу! Не уйдёшь! — истошно завопил старик и вцепился в ногу храмовника. — Не подходи к ней!
Старик достал крупицу Осколка (надеюсь, Святая это не заметила) и приложил к ноге храмовника.
Тот вскрикнул от боли, будто его ошпарили кипятком, отпрыгнул — но дед крепко вцепился в его штанину, потому отделаться от него (и от крупицы Осколка) было не просто. Я понимал, видя эту драматичную сцену, что команда, оставленная Эльсором в разуме старика, делает всё возможное, чтобы эта схватка закончилась смертью старика. Возможно, храмовник не стал бы убивать старого слабого деда после того, как скинул его с себя и поднялся на ноги. Однако дед намеренно провоцировал его, и для этого пошёл на довольно крайние меры — использовал против храмовника часть Осколка. Для храмовников Осколок Сущности — не просто зло во плоти, но и нечто, что причиняет их телам и душам сильнейшую боль. Влияние ауры Эльсора, и непосредственный контакт с его Осколком — для храмовников то же, что Святая магия для меня и подобных мне.
Храмовник пинком отшвырнул старика прочь, а затем активировал Святую магию и атаковал старика магическим лучом.
– [Святая магия: Святое очищение]!
Луч света врезался старику в грудь, и часть плоти старика мгновенно исчезла, как не было её. На месте груди зияла широка дыра, края обуглены и дымились. Старик, болезненно крякнув, растянулся на земле замертво.
Святая вырвалась из моей хватки и подбежала к дверному проёму, высунулась наружу.
— Не-е-ет! — закричала Святая. — Па-а-а-апа-а-а-а!
Храмовник перевёл взгляд на неё и тут же вновь бросился к нашему дому, с восточной стороны улицы через заслон стражей пытались прорваться другие храмовники. Все они практически не сводили глаз со Святой. Не знаю, заметила ли это сама Святая…
— Вперёд! — крикнул один из храмовников своим, указывая в нашу сторону. — Это она! Нам нужна она! Тот дом! Дева там!
Стражники и люди Сербиса как могли пытались препятствовать продвижению храмовников вперёд, но те, яростно отбиваясь, и с поддержкой беснующихся повстанцев, подбирались всё ближе к нашему дому.
— В дом! — крикнул я, втащив Святую за собой и запер дверь. Я встал у окна и продолжил следить за происходящим снаружи.
Святая
— Кто вы такие? — спросил я у них.
(Я сделал это напоказ, ради Святой).
— Мы живём на этой улице, мастэр, — ответил один из них. — Мы искали где бы укрыться, и вдруг подвернулся ваш дом.
— Вы сказали, что храмовники и повстанцы пытаются устроить переворот? — спросил я.
— Да. И сейчас они, почему-то, сосредоточились на этом районе. Они врываются в каждый дом на своём пути.
Святая продолжала рыдать, обнимаясь со старушкой-матерью.
— Они приближаются! — крикнул я, заметив, как у дверей снова оказался прежний храмовник, которого ранее задержал старик.
Он распахнул дверь, но я тут же пинком ноги отшвырнул его обратно назад на улицу. Дверь снова закрылась.
Несколько храмовников вырвались из заслона и тоже на всех парах спешили к нашему дому. Я подхватил с пола табурет. Несколько мужчин (людей Сербиса) встали рядом со мной, тоже подобрав что-то, подвернувшееся под руку. Святая поднялась с пола, с испуганным видом она, поддерживая старушку-мать, встала позади меня.
— Дорогой… — проговорило тихо Святая.
— Не знаю, что им нужно, но я не дам тебя в обиду, — сказал я. — Ты же помнишь Graen Wilat?
— Помню…
— Я не дал тебя в обиду тогда, не дам и сейчас.
Дверь вышибли, и в дом ввалились трое храмовников. Они, обшаривая помещение безумными глазами, заметили нас и ринулись в нашу сторону. Позади них шла жаркая бойня, стражники сражались с остальными храмовниками и повстанцами.
Один из людей Сербиса, стоявший рядом со мной, бросился на храмовников, выставив вперёд ножки стула, что держал в руках, словно бык, что бежит на врага, выставив вперёд рога. Храмовник оказался воином — не магом — он замахнулся мечом и бросился противнику навстречу. Другой храмовник кинулся прямо в нашу сторону — на меня и Святую. Я тоже выставил вперёд ножки табурета, но вдруг передо мной выскочила женщина, она яростно кинулась на храмовника.
— Нет! Мама! — крикнула Святая.
— Беги, дочка! Я их задержу!
Конечно, от маленькой, слабой пожилой женщины не стоило ждать никакой угрозы — храмовник просто отвесил ей пощёчину наотмашь, и старушка упала.
— Мама!
Святая вырвалась вперёд и бросилась на храмовника. Она принялась неуклюже молотить по нему кулаками и пыталась царапаться, храмовник недоумённо смотрел на Святую и вяло отбивался.
— Ч-что вы творите, госпожа… — промямлил он, и я бросился к Святой.
Я ударил храмовника табуретом по голове, и тот зашатался, как пьяный. Я быстро подхватил Святую и принялся оттаскивать её назад. Храмовник попытался кинуться за нами следом, но вдруг почувствовал, что что-то не даёт ему сделать шаг. Он опустил взгляд вниз и увидел, что за его ногу уцепилась старушка. Тот же трюк, что ранее делал дед. Похоже, команда Эльсора, засевшая в разуме стариков, не особа склонна к разнообразию методов.
— Я… — злобно прошипела она, — не… дам… тебе… навредить… моей дочери…