Муж Святой Героини
Шрифт:
— Господэны, пожалуйста, поймите две вещи. Во-первых, храмовники не будут истреблять всех магов подряд без разбора и не запретят обычную магию, элементов, сразу и резко. Это будет длительный процесс постепенного отказа от Элементной магии, созданной рогатым демоном Tolgan.
У юноши глаза сверкнули гневом, а мышцы лица нервно дёрнулись.
— Следите за языком, уважаемый, — холодно проговорил он.
— Да-да, конечно, — Галтоп просто отмахнулся от него и продолжил. — Вы же понимаете, господэны, почему Храм борется с магией элементов. Маги — разрушают наш мир. Вытягивая Сущность из окружающих объектов, в том числе живых, они ускоряют
— Когда? — ответил резким тоном юноша. — Это всё просто теории, и у Храма нет никаких конкретных прогнозов и чётких данных.
— Ну… лет через пятьсот-шестьсот… — неуверенно ответил Галтоп.
— Чушь собачья! — возразил юноша. — Вы знаете, что магов — около одного процента от всего человечества. Эта небольшая горстка не способна привести всё человечество к гибели и уничтожить планету.
— Маги живут очень долго, и с возрастом наращивают силу, юноша. Кроме того, вредоносная для окружающей среды деятельность магов — уже неоднократно была подтверждена и продемонстрирована самой историей. Мы все помним что творилось в мире, когда Заточённый Зверь правил Империей и проводил здесь свою политику магического шовинизма и магической меритократии. Земли погрязли в хаосе и запустении, умирали целые народы, природные катаклизмы поразили всю территорию Империи…
— Простите, — вклинился Эрдэн, — но у нас есть пример Оириссии, Магической Академии Драйгонэ — древнейшей академии магии, которая существует со времён пришествия Эльсора, даже дольше — и там не происходит ничего из того, что приписывают временам правления Эльсора.
— Вы сами бывали в Академии Драйгонэ, уважаемый Эрдэн? — парировал Галтоп. — Вся земля вокруг академии, и на её территории — мрачные пустоши, где почти нет никакой жизни. Эдакая вечная серая осень, с голыми деревьями и пожухлой травой. Там даже насекомых не встретишь, а из птиц живут только вОроны. Тьфу! Мерзкие птицы.
— Мы не сможем прожить без Элементной магии, — ответил Эрдэн. — Как я уже сказал ранее Фибаху, вся наша экономика и весь наш быт завязаны на магии.
— Верно, — сказал Галтоп, поправляя очки. — Однако, не думайте, что Святая магия не способна на то, на что способна магия элементов! Святые маги могут делать всё то же, что маги домена Tolgan — и в их случае эта магия будет безвредна для окружающей среды, для мира, потому что храмовники получают магию не из окружающего мира, а напрямую от богов, из трансцендентного пространства! Посмотрите на Храм — они живут прекрасно! У них есть всё: роскошь, удобства, технологии, они сыты и хорошо одеваются, сильны в военном плане, и в целом процветают.
Не дав оппонентам возразить, он продолжил:
— И ещё одна немаловажная вещь — это отношение к обычным людям, людям без магии. В нашей Империи, среди последователей Tolgan, Заточённого Зверя и других тёмных… бесов, чертей… тьфу!.. — среди их последователей-магов практикуется презрение и высокомерное отношение к не-магам. Во времена, когда Зверь правил этими землями и не был заточён, не-магов считали за холопов и рабов, над ними проводили эксперименты, над ними издевались, как господа-маги пожелают. В то же время в Храме практикуется уважение ко всем людям, разделение на магов и не-магов ни на что не влияет в социальном и политическом плане, а маги считаются
Меня одолевала зевота, пока этот фанатик разглагольствовал, но, взглянув на Фибаха, я заметил, что он слушает этого пропагандиста с восторгом — в глазах стоит блеск, лицо освещает радость.
Когда Галтоп кончил, Эрдэн перевёл взгляд на Фибаха и сказал:
— Старина Фибах, этот человек — не лучший гость на приёме, я бы не советовал тебе якшаться с ним и приглашать на такие вечеринки.
— Не волнуйся, дружище Эрдэн, — усмехнулся Фибах, — на этом приёме нет проблемных людей — членов городской стражи и тех из Разы, кто фанатично привержен Империи. К счастью, не пришлось приглашать и старика Равезона — из-за пропажи сына он в последнее время замкнулся и не появляется на людях.
Заметив мой вопросительный взгляд, Фибах пояснил:
— Старик Равезон является большим патриотом и ненавистником Храма, очень фанатичный преданный Эльсора и идеи имперства.
Эрдэн и сопровождавшие его, сохраняя недовольное выражение на лицах, оставили нас и отправились к другим гостям, и мы остались втроём — Фибах, я и пропагандист идей Храма.
— Ну ладно, хватит этого мрачного настроения, — сказал Фибах. — Давайте насладимся этим приёмом и чего-нибудь откушаем и выпьем.
— Конечно, господэн Фибах, — кивнул ему Галтоп.
Фибах повёл нас к столам с яствами и напитками. На ходу он обратился к Галтопу:
— Кстати, уважаемый Галтоп, этот человек — мой секретарь, Андаль Дорфан. Очень умный и образованный малый. Прошу любить и жаловать.
— Приятно познакомиться, — кивнул мне Галтоп. — Я Галтоп. Это не настоящее имя или фамилия, я получил это имя от Храма, когда посещал их государство и прошёл посвящение.
— Как видите, дорогой Андаль, — сказал Фибах, — я очень симпатизирую Храму и повстанцам, поэтому большинство людей на этом приёме имеют отношение к этим организациям — или, как минимум, не являются строгими приверженцами идей Империи.
— Понимаю, — кивнул я.
— Надеюсь, для вас это не проблема?
— Мы уже неоднократно затрагивали этот вопрос раньше, господэн Фибах, и я отвечал вам, что не проблема.
— Чудно, чудненько!
Мы подошли к столу, который ломился от блюд, выпивки и закусок, и Фибах вновь завёл свою шарманку и начал советовать нам — и остальным гостям, которые случайно попадались ему под руку — что пить, что есть, что чем закусывать, как правильно смаковать тот или иной напиток и блюдо.
Галтоп, как я заметил, был лизоблюдом. Он постоянно поддакивал Фибаху и делал всё, чтобы угодить ему, сохраняя дружелюбную улыбку на лице.
Как раз когда Фибах разглагольствовал о вкусах коньяка, бутылку которого держал в руке, и его сочетании с желтофруктом, рыжефруктом, а также горьким шоколадом из южных стран, Галтоп вдруг заметил кого-то среди присутствующих, лицо его стало серьёзным, и он сказал Фибаху:
— Прошу простить меня, господэн, я вынужден отойти на минутку. Прибыл тот человек, которого я ждал.
Фибах обернулся, проследив взглядом туда, куда смотрел Галтоп.
— А, это он, тот господэн? Понимаю-понимаю.