Мужчина, которого предала женщина
Шрифт:
Папку он бросил на диван, но при этом продолжал прижимать руки к бокам, подняв плечи.
– Некому принести! – мотнула головой Дарьяна.
Она знала, что за люди пожаловали к ней, но все равно их поведение оказалось для нее сюрпризом, причем неприятным.
– Тогда сама сходи!
– Костя, успокойся, – осадила его Лика. И, пристально посмотрев на Дарьяну, спросила: – Что, правда никого дома нет?
– Как же нет? Валентин на чердаке прячется. Хочешь, познакомлю?
– Ну и шуточки у тебя!.. Знаешь, мне в туалет
Валентину очень не нравилось поведение ее мужа, поэтому он раздвоил экран. На одной половине он видел Костю, а на другой – Лику. Он следил за ней, и, как оказалось, неспроста. Девушка не пошла в туалет. В стремительном темпе она обошла комнаты на первом этаже, по малой, пожарной лестнице поднялась на второй. Похоже, она хотела убедиться в том, что в доме никого нет. Даже в мансарду поднялась…
Все это время Костя молчал, посматривая на Дарьяну. Не дерзил ей, не хамил, но взгляд у него цепкий, агрессивный. Казалось, он готов был вцепиться ей в горло, и сделал бы это, если бы она попыталась покинуть дом.
– Ничего, что я так долго? – вернувшись в холл, спросила Лика.
Дарьяна красноречиво промолчала. Чего нельзя было сказать о Косте.
– Да мы тут с мамочкой немного пошалили, – глумливо хохотнул он. – Легкий моцион перед ужином…
– Что ты такое говоришь? – вскипела Дарьяна.
– А что, правда глаза колет? – набросилась на нее Лика. – Отца только похоронили, а ты уже с моим мужем! Не стыдно?… Я всегда знала, что ты шлюха!
– Пошли отсюда вон! – голосом, срывающимся на стон, потребовала Дарьяна.
– Как это вон? Это дом моего отца! Это мой дом!
– Если хочешь, мы можем обсудить это в суде. А сейчас – вон! Оба!
– Да мы не гордые, – поднявшись со своего места, хмыкнул Костя. – Мы уйдем!..
Он повернулся к Дарьяне спиной, но вдруг резко развернулся к ней и наотмашь ладонью ударил ее по лицу. А когда она упала, он навалился на нее.
Вскочив со своего места, Валентин успел заметить, как в руках у Лики появился шприц.
Он очень торопился, а дверь в потайную комнату открывалась почему-то очень медленно. И по коридору он бежал изо всех сил, но все равно, казалось, не успевал.
Дарьяна лежала на полу, Лика стояла перед ней на коленях. Она уже закатала рукав, перетянув руку жгутом выше локтя, и сейчас нащупывала вену, чтобы вколоть в нее иглу.
– Сейчас ты нам все подпишешь! Все! – приговаривала она.
Валентин не стал дожидаться, когда она объяснит, что именно должна подписать Дарьяна. Он бросился кЛике, вырвал шприц из ее руки, отбросил его далеко в сторону. И взялся за Костю.
Тот поднимался на ноги, когда он ударил его – пяткой точно в нос. И еще удар, и еще… Он мстил ему за то, что он посмел ударить Дарьяну. Он мстил ему и готов был его убить… Костя упал, и он успел еще несколько раз пнуть его ногой, прежде чем сзади раздался выстрел.
Что-то с силой ударилось под
Теряя сознание, он ждал очередного выстрела. Но так и не дождался…
Очнулся Валентин в машине «Скорой помощи». Он лежал на носилках, но левая рука при этом была пристегнута к запястью сидевшего рядом человека в милицейской форме. Тогда он успел только понять, что спета его вольная песня…
Весь ужас своего положения он осознал уже после того, как пришел в себя после операции. Он лежал на высокой койке в больничной палате, в углу которой сидел вооруженный милиционер. На этот раз его не сковывали наручники, но все равно, сбежать не было никакой возможности.
– Где Дарьяна? – обессиленно спросил он.
– Что? – пришел в движение милиционер.
– Дарьяна…
– Дарьяна?… Нормально с ней все. И эту взяли, которая в тебя стреляла. И тебя взяли… Ты, парень, лежи ровно, не дергайся. Я ведь шутить не буду…
Валентин лишь усмехнулся. Как он мог дергаться, если он едва живой? И сознание еле теплится…
Он лишился чувств, пришел в себя, снова провалился в небытие. Но спустя время эти перепады прекратились, он окончательно утвердился в ясном сознании, тогда к нему и пожаловал майор Кочетов.
– Ну что, добегался, заяц? – беззлобно, хотя и без всякого радушия, спросил он.
– Допрыгался.
– А я как чувствовал, что Дарьяна тебя у себя прячет…
– Чувствуют знаешь что?
– А дерзить не надо, Полунин. Не надо. Я этого не люблю… Если бы я не чувствовал, мы бы к ней не приехали. И тебя бы добили, и ее…
– Что с ней?
– С Дарьяной? Ничего. Дома сидит. Под домашним арестом. Подписку с нее взяли. Судить будем.
– Судить? За что?
– Сокрытие преступника. До двух лет лишения свободы.
– У вас, у ментов, всегда так: планку до самой верхней высоты поднимаете. Два года – это по максимуму, а по минимуму?
– От двухсот до пятисот минимальных зарплат.
– Она это выдержит.
– Да, с деньгами у нее все в порядке, – кивнул Кочетов. – Муж богатое наследство оставил… Вот я и думаю, может, она хотела от него избавиться?
– Нет, она хотела сбежать вместе с ним. И не хотела она от него избавляться.
– Ну, а может, все-таки?
– Я уже все сказал на этот счет.
– Но ведь она тебя прятала. Зачем?
– А некуда мне было деваться. Все-таки я бывший муж…
– А почему деваться некуда? А твои друзья? Они, кстати, разбогатели… Я так понимаю, и у тебя была доля в общем деле.
– Может, и была. Только я не знаю, как ее получить. И где друзья мои, тоже не знаю… Мы с Дарьяной сбежали, и все, больше я их не видел.