Мужчина, матерью ставший
Шрифт:
— Твой батюшка перед своей кончиной наказывал, чтобы я тебя взрастила и дала образование, словом, чтобы ты получил имя и тем самым смог продолжать дело предков. Кто мог подумать, что Небо отвернется от тебя и ты окажешься среди подлого сословия… Прежде чем я увижу твой позор, пусть лучше я сама умру и на том свете, быть может, встречусь с твоим родителем. Только после моей смерти ты пойдешь в уездный ямынь! — Жуйлан тут же попытался покончить с собой (разбить голову о стену), но ему помешал дядя Ван, который увел его в дом и стал уговаривать не делать этого. Наконец Жуйлан успокоился и перестал плакать. В тот же день к вечеру юноша получил приказ начальника уезда о своем назначении. На следующий день Чэнсянь, облачившись в темную одежду, [38]
38
Темное платье обычно носили слуги, младшие чины в ямыне.
Но у Жуйлана и дяди Вана уже сложился план. Они успели снять каюту на морском судне и потихоньку перетащили на него все вещи и одежду, а ночью втроем покинули свой дом и перебрались на корабль. Судно вышло в море и попутный ветер помчал его на юг. Уже через несколько дней корабль достиг области Гуанчжоу, что в провинции Гуандун. Путешественники, перетащив свой небогатый скарб на берег, нашли подходящее жилище, где и поселились. Ван снова открыл обувную лавку, а на Жуйлана легли заботы по обучению мальчика. Однако нынешняя учеба сильно отличалась от прежней. Днем Жуйлан заставлял юношу усердно заниматься с учителем и вести беседы с учеными друзьями, а вечерами упорно заниматься самому. Он не давал Чэнсяню никакого послабления. Жуйлан обращался с ним, как с родным «дитятей, которое вышло из его собственного чрева, а потому нередко бранил его и даже давал затрещины. Но юноша и сам хотел подняться наверх, а потому уже через несколько лет значительно продвинулся вперед на стезе словесного ученья. Несколько раз он сдавал экзамены, уездные и областные, и всякий раз оказывался в первых рядах. Однако когда дело доходило до следующих испытаний, юношу до них не допускали из-за «сокрытия происхождения». [39] И лишь когда ему исполнилось двадцать три года, главный экзаменатор, подбирая «остатние таланты», дозволил Чэнсяню вновь сдавать экзамены, и тот занял на них первое место.
39
Сокрытие происхождения. — Перед государственными экзаменами на ученую степень, должность соискатель должен был представить подробные сведения о своем происхождении и семье. Сокрытие таких сведений могло грозить суровым наказанием.
Получив степень «вознесшегося мужа» — цзюйжэня, [40] он вернулся домой, чтобы засвидетельствовать свое почтение Жуйнян, то бишь Жуйлану, который испытывал несказанную радость по поводу успехов сына.
Напомним, что Чэнсянь потерял своего родителя, когда ему было всего четыре года. С тех пор он жил, не зная никакой нужды ни в еде, ни в одежде, словом, не имел понятия о делах домашних. После кормилицы, когда его вернули домой, за ним ухаживал Жуйлан, переодетый в женское платье. И так продолжалось до нынешнего дня. Мальчик рос, считая Жуйлана своей приемной матерью, и у него не возникало никаких сомнений в том, кто на самом деле Жуйлан: мужчина или женщина А сам Жуйлан, понятно, не раскрывал ему секрета, хотя намеревался в свое время все рассказать начистоту. Итак. юноша прожил в полном неведении до двадцати трех лет Настала пора ехать в столицу, чтобы сдавать очередные экзамены. Ему пришлось однажды проживать вместе с неким ученым мужем — уроженцем провинции Фуцзянь Чэнсянь поведал соседу, что сам он тоже из этих самых мест. Приятели стали вспоминать общих друзей. Листая «возрастной реестр» [41] Чэнсяня, приятель вдруг обнаружил фамилию и имя его отца Сюй Вэя (Сюй Цзифана), а также его родной матери Ши и приемной матери по фамилии Ю.
40
Цзюйжэнъ —
41
«Возрастной реестр» — имеются в виду сведения экзаменующегося о себе и своей семье.
— О, оказывается ваш покойный родитель — это господин Сюй Цзифан! — воскликнул друг в крайнем изумлении. — Но ведь он, по слухам, не слишком жаловал женский пол и имел лишь одну супругу, помнится, он никогда не был женат на женщине по фамилии Ю.
— Но моя матушка живет и здравствует поныне! — возразил Чэнсянь.
Ученый приятель, задумавшись, неожиданно рассмеялся:
— Так это, верно, Ю Жуйлан! Но он мужчина! С какой стати вы считаете его приемной матерью!
Чэнсянь ничего не понял, и знакомцу пришлось ему растолковать. Только теперь Чэнсянь узнал правдивую историю, которая произошла когда-то. После этого он еще несколько раз пытался сдавать столичные экзамены, но всякий раз терпел неудачу. Однако в конце концов его назначили правителем уезда, а через три года перевели с повышением в одно из ведомств. Он по-прежнему почитал Жуйлана как родную мать и даже добился для него титула «Почтенной госпожи». [42] Он никогда не обращался к нему с расспросами, делая вид, что ничего, не знает. А когда Жуйлан умер, он похоронил его в одной могиле с Сюй Цзифаном, своим отцом, начертав на могильной плите такую надпись: «Могила госпожи Ю». Другими словами, во имя близкого ему человека он сокрыл правду от людей.
42
Матери или супруге заслуженного человека за его достойное поведение часто присваивался почетный титул, который очень ценился в обществе.
Любезный читатель, послушай, что я тебе нынче скажу. Наш Сюй Цзифан, как видно, был первым таким чувствительным мужчиной, к тому же склонным к «южному поветрию». Что до Ю Жуйлана, то его молено уподобить целомудренной жене, выполнявшей роль Луньяна. А всю историю, что я здесь рассказал, если судить по справедливости, можно посчитать за отличнейший рассказ, аромат коего, конечно, разнесется на многие столетия. Однако кое-кто из ныне живущих, прочитав его, по-видимому прикроет рот, чтобы скрыть улыбку, словом, отнесется к нему с пренебрежением. Ты спросишь, почему? Потому что рассказанная история отнюдь не заключает в себе истину, которую несут в себе Небо и Земля. Ее измыслили те наши предки, что следовали по искривленному пути и в конце концов дошли до самого предела. Нет, этот путь никак не может считаться достойным для людей, живущих ныне. Посему я обращаюсь к современникам с настоятельным советом:
«Не следует идти по кривой дороге, сойдите с нее прочь! Свой дух и жизненную силу направьте на полезные деянья. Помня о государевом дворе, думайте об умножении населения страны и во имя предков не забывайте о продлении нити вашего потомства». Разве не это именно по-настоящему полезно?! Ну скажите, к чему изливать «золотой настой» во вместилище, где смрад и грязь? К сказанному выше можно присовокупить стихи, которые мы приводим здесь как доказательство. Послушайте их:
Семя светлой стихии Ян Порождает всегда дитя. Хотя рознятся Север и Юг, Но и там может уродиться плод. А вот у Лунъяна не будет детей, Так зачем же всуе болтать! Из «дальней залы», увы, Может выползти лишь поганый червь!