Мужчина моей мечты

Веденская Татьяна

Да, наверное, я была тогда не в себе. И конечно, слишком влюблена, чтобы понимать всю сложность и важность принимаемых решений. Возможно, я спешила и совершала одну глупость за другой. Меня потом многие в этом уверяли. Но в то утро я впервые за всю жизнь почувствовала себя на самом что ни на есть своем месте. Посреди леса, рядом с серьезным и спокойным Алексеем, крепко прижимающим меня к себе.

Глава 4, полная радужных ожиданий

Счастье – штука субъективная. Каждый понимает его по-своему. Для кого-то счастье видится в прибавке зарплаты, в отпуске, проведенном на пляже Египта, или в покупке стереосистемы.

Для меня счастье всегда заключалось в том, чтобы быть рядом с теми, кого я люблю. И (в качестве недостижимой мечты) я хотела выйти замуж. Семья, дети, простые тихие радости – вот та мера, с помощью которой я измеряла жизнь. Причем в целом я была согласна и на то, чтобы выйти замуж, что называется, за кого получится. Лишь бы человек был хороший, а я уж как-нибудь смогу его полюбить. Уж найду в нем сильные стороны. Кстати, опыт с Мишей Окуневым говорит, что я была не так уж и не права. Нашла же я в нем достаточно этих самых сильных сторон! Не видя в себе особой ценности, прелести или выгоды, я не претендовала на какое-то особое счастье, счастье высшей категории, счастье триста восемьдесят пятой пробы. Мне казалось, что я обойдусь рациональным недорогим серебряным счастьем. А теперь мне вдруг авансом на долгие годы выдали счастье в виде рубина, переливающегося множеством каратов. Или у рубинов не бывает каратов? Все-таки, кажется, бывают. И единственная цена, которую я должна была заплатить за это невероятное счастье, – был переезд из Москвы куда-то под Рязань. Алексей успел много рассказать мне о том мире, который я получала в одном боекомплекте с мужчиной моей мечты. Хотя весь прошедший уик-энд ему приходилось постоянно решать какие-то вопросы, организовывать процесс тимбилдинга, нейтрализовывать какие-то экстренные ситуации. Я носилась за ним колбасой, стараясь как можно больше разнообразить его рабочий день поцелуями и прочей приятной мишурой. Он смотрел на меня теплым, ласковым взглядом и продолжал выстраивать всю эту невероятную толпу менеджеров и бухгалтеров, которым было абсолютно наплевать на корпоративный дух и традиции их табачной компании. Они совершенно не стремились перелезать группами через лесные завалы. Им не казалось, что альпинистская стенка – лучший вид отдыха. По их сытым, ленивым лицам становилось понятно, что они предпочитают пиво, а также бар с большим телевизором, по которому транслируется спортивный канал. А лучшим видом активного отдыха для женщин они считали стриптиз. А весь этот дорогой, хорошо организованный (моим Алексеем в том числе) праздник возрождения командного духа был, по сути, компромиссом между нежеланием людей заниматься всякой ерундой и умением команды Алексея их этой ерундой увлечь.

– Неужели вы, такие крепкие производственники, позволите обыграть вас всухую какому-то жалкому отделу маркетинга? Вас – людей, на которых держится практически все?! – громко взывали аниматоры, подбадривая сонных производственников эмоциональными выкриками.

– Мы сделаем вас как детей! – кричал другой рубинский коллега от имени таких же сонных, но довольных положением дел маркетологов.

– Не позволим бумажным червям глумиться над собой! – бил себя пяткой в грудь аниматор со стороны производственников. И, как ни странно, через несколько минут они уже не на шутку бились с маркетологами в какую-нибудь дурацкую лапту. Командный дух был налицо, стоило только немного завести народ.

– Все по плану? – интересовалась я у взъерошенного и несколько задерганного Алексея. Алеши. Может, было бы лучше мне где-то его подождать, не отвлекать от всех этих дел? Но, к вящему моему удовольствию, он не отпускал меня от себя ни на минуту. Мы даже иногда успевали поговорить о том, что нас волновало.

– А ты живешь далеко от Рязани? Там есть телефон?

– Километров тридцать от города. Честно говоря, это довольно глухая деревня. Не страшно? – поддевал он меня. В тот момент мне так сильно хотелось остаться с ним наедине, что ничто, никакая глухая деревня не могла меня напугать.

– И кто там живет? С кем мне придется общаться, когда тебя не будет?

– Там дом,

но в нем у меня отдельный вход. Так что ты вполне сможешь быть сама себе хозяйкой. А с другой стороны живет мой брат с семьей. И мама с ними.

– А они меня не сожрут? – этот вопрос меня волновал всерьез, ведь я ни разу вживую не видела никакой семьи любимого мужчины. Все страшные сказки о свекровях пока никак меня не коснулись. Но я много слышала от Ольги, которая ежедневно отбивала телефонные атаки своей свекрови, уверенной, что только она знает, как правильно воспитывать Ольгиных детей.

– Они почти вегетарианцы, – ухмыльнулся Алексей.

– А в этой глухой деревне есть детский садик, школа? – спросила я и тут же пожалела.

По лицу Алексея пробежала тень.

– Знаешь, я как-то об этом не подумал. Допустим, садик вам там не очень и понадобится. А вот школа у нас в трех километрах. Я сам до нее десять лет пешком ходил. Как вспомню – так вздрогну.

– Пешком?! – ужаснулась я, пытаясь представить Артема (этакого Филиппка в тулупчике) бодро вышагивающим по сельской дороге.

– Да, проблема. Ну, будем что-то решать. До школы ему еще далеко. – Алексей не стал напрягаться над решением. Чего я не могла сказать о себе. Этот первый маленький вопрос без ответа приоткрыл мне завесу, за которой была такая куча всяческих сложностей, что я несколько испугалась. Наверное, это отразилось на моем лице, так как Алексей нахмурился и спросил:

– Что, предпочтешь остаться в городе? Без меня? – выразительно посмотрел мне в глаза Рубин. Его губы сжались в нитку, но во взгляде читался испуг. Вдруг в его жизни уже бывали женщины, которые сделали именно такой выбор? Наверняка. И что, я тоже убегу обратно, в сытую жизнь? Еще вчера ночью я точно знала, что без Рубина я жить не могу.

Я задумалась. А что такого хорошего там, в городе? Да, под боком есть садик со спящими в семь утра сторожами. Есть зарплата в белом конверте и баня по пятницам с Ольгой. Но кто запретит мне в любой момент времени вернуться к этому, если что-то не сложится? Никто. Москва будет стоять на месте. И Ольга, я уверена, все поймет. А вот другого такого Рубина может и не оказаться. Никогда.

– Я не могу без тебя, – честно ответила я.

Рубин вздохнул и притянул меня к себе. Но, видимо, он понял примерный ход моих мыслей, потому что добавил:

– В крайнем случае всегда сможешь сбежать.

– Я не сбегу, – серьезно ответила я.

Потом, в тишине нашего охотничьего домика, мы сделали все, чтобы понять, что сбежать друг от друга не удастся. И что как бы ни было сложно, какое бы количество проблем ни повлекло за собой наше решение, мы не сможем обойтись без поцелуев, без тепла друг друга. Без долгих разговоров о далеких краях, которые он видел и которые обещал показать мне.

В воскресенье мы поехали в Москву. Удивительно, как быстро и как бесповоротно может измениться жизнь. Еще два дня назад я думала, что еду за простым приключением, за возможностью ненадолго почувствовать себя любимой женщиной. И вот я возвращалась в той же самой электричке Его Женщиной. Алексей помог мне собрать вещи. Он отдавал своим коллегам какие-то короткие распоряжения относительно будущих мероприятий, употребляя выражения «я позвоню, когда привезу Юлю» или «мне надо решить вопрос с Юлиным переездом». Его друзья с интересом рассматривали меня, пытаясь понять, кто я и чего можно от меня ожидать. Особенно Стешенко. Когда мы доехали до станции, он отозвал меня в сторону, сказав, что нам надо поговорить. Я заволновалась.

– О чем? Паш, нам не о чем говорить, – попыталась откосить я. Не хватало мне еще каких-то промываний мозга. Хватит с меня и Ольги. Но Стешенко откашлялся и начал. Не смог промолчать. Я всегда знала, что молчание золото. Н-да, если б еще и мои школьные преподаватели это знали, мне не пришлось бы с таким трудом учиться публично говорить. В общем, Стешенко не смолчал. А жаль.

– Юля, послушай. Это, конечно, не мое дело, но пообещай мне одну вещь.

– Какую?

– Не поступи как-нибудь по-свински, ладно? – он чувствовал себя явно не в своей тарелке.