Мужчина моей судьбы
Шрифт:
— Привет, Марусь. Зашел в спальню, а она пустая. Думаю, куда сестренка с утра пораньше сбежала? — он чмокнул меня в щеку и одобрительно осмотрел с ног до головы. — Эари водила на свое озеро? Ну, и как тебе? Берегини не напугали? Они забавные, правда? А какие фигурки! Жаль, человеческими мужчинами не интересуются. Я бы не отказался от… новых впечатлений, — Он мечтательно улыбнулся. — Одна мне особенно понравилась, самая смешливая из всех, с мелкими рыжими кудряшками.
— Алейв? — переспросила, вспоминая лукавую бестию с пламенеющими на солнце волосами и бюстом
— Она не представилась, — поджал губы братец. Надо же, а со мной рыжая первой бросилась знакомиться. — Попробовал поцеловать, так она увернулась и обозвала ненормальным. А еще невкусным и не питательным. Точно я кусок мяса. Ну, ничего, я упорный. Переупрямлю.
— Почему сразу мяса? Девушки сладкое очень любят. Можешь считать себя, например, подгорелым пирожком или черствым пирожным.
Не стала объяснять Петьке, что ничего у него не получится, как бы ни пыжился. Пусть развлекается, пока есть возможность. Магии в нем — кот наплакал, да и та пока никак себя не проявляла. так что для берегинь он точно «несъедобен».
— Кстати о пище, — я торопливо огляделась и направилась к накрытому у выхода на террасу столу. — Не знаю, как ты, а я бы не отказалась позавтракать. Чудо-хлебцы — это, конечно, здорово, но за последние дни магический сухпаек уже изрядно надоел. Ты себе не представляешь, как я соскучилась по нормальной еде. А тебя тут, вижу, хозяева балуют.
Хозяева, действительно, баловали. И не только брата, но и меня. Разнообразные овощные салаты, фрукты, несколько кувшинов с соком, пышные, еще теплые лепешки. Даже блюдо с холодным мясом. Хотя, чему тут удивляться? Достаточно вспомнить кошмарные челюсти недоэльфа, его хищную улыбку, чтобы убедиться — кто-кто, а славный малютка фрейр уж точно не травоядный.
Тарелки потихоньку пустели и сами собой исчезали со стола. Когда перед нами остались только бокалы и последний кувшин, раздался громкий хлопок, и в центре комнаты, в окружении сверкающих голубых молний, материализовался Йор. Вот ведь позер мелкий.
— Поели? — не размениваясь на приветствия и любезности, осведомился фрейр. — Тогда продолжим…
Он собирался еще что-то добавить, но тут зазвенели знакомые хрустальные колокольчики, и фиолетовый цветок в фонтане раскрылся, выпуская из душистых объятий крошечную «Дюймовочку».
— Ну? — скрестив руки на груди, холодно осведомился Йор. — Что случилось?
Судя по тону и позе, он был очень недоволен появлением своей маленькой подружки… Или кем там она ему приходится?
— О, все в порядке, — безмятежно пропела фрейя, поудобнее устраиваясь на одном из лепестков. — Продолжайте.
— Продолжим, когда уйдешь, — сухо отозвался недоэльф. И усилил нажим: — Ты нам мешаешь.
— Очень жаль, — вздохнула «цветочная фея» и, притянув к себе соседний лепесток, прикрыла им ноги. — Потому что я намерена остаться.
— Эари!..
Если бы голосом замораживали, златовласка в ту же минуту превратилась бы в ледяную статую. Или в сосульку.
— Нет!..
Несколько секунд эти двое прожигали друг друга взглядами.
— Не
И Йор отступил. Махнул рукой, сердито, но как-то обреченно, взлетел и вихрем закружил по комнате, видимо, стараясь успокоиться.
Виток…
Еще один…
Поворот…
А потом фрейр неожиданно завис прямо перед нами.
— Этот неудачник Ольес, глупец-глупцом, а в нужный момент умудрился и точные слова подобрать, и необходимые ограничения наложить. С детства, поганец, тренировался, — выпалил он, злобно сверкая глазами. — Так что… О себе вы ни единой живой душе не сможете рассказать, даже не пытайтесь. Печать молчания теряет силу лишь в присутствии тех, кто и так о вас все знает или видит вашу истинную сущность. Но и им заклятие не позволит разболтать тайну посторонним. Меня этот маг недоделанный тоже исхитрился обязательством связать. Я поклялся Ольесу память его от тебя закрыть, правду никому не сообщать и вам не помогать. Такие вот дела, детишки…
— Интересно, — угрюмо глядя в окно, протянул Петька. — За что он нас так? Мы ведь даже незнакомы.
— Это он не вас «так», — поморщился фрейр. — Себя. Запаниковал, испугался, что их с женой по всем реальностям ринутся искать. Вот и принял меры. О том, каково вам в чужом мире придется, он в тот момент даже не думал. А то, что воспоминания свои не отдал... так наверняка, если хорошенько покопаться, там немало постыдных тайн отыщется. Не захотел, чтобы о них узнали.
Угу… Постеснялся. Вот ведь «голубой воришка».
— Да уж, — хмыкнул братец, — Молодой, красивый, денег вечно не хватает… Не удивлюсь, если случайно выяснится, что он до встречи с Мири своей «страстной любовью» богатых дамочек одаривал. За дорогие безделушки и щедрое вознаграждение. Альфонс — он и на Риосе в шоколаде, и на Земле не пропадет.
— Что же нам теперь делать? До самой смерти в Хауддане жить?
Меня не волновало, с кем и как спал граф, а вот наша с Петькой судьба беспокоила все больше и больше.
— В Хауддане? — оскалился фрейр. — Вот еще! Нечего вам здесь делать, смертные. Вернетесь к людям, как миленькие. Графеныш, конечно, постарался себя обезопасить, тролля ему в любовники…
— Какого тролля? — уточнила машинально. — Гнилого или горбатого?
— Любого! — рявкнул Йор. — Лучше озабоченного. Так вот, хоть этот гаденыш Ольес и на редкость прытким оказался, но я тоже не дриада невинная. Успел вплести в заклинание условие отмены. Наложенные на вас печати и ограничения спадут, если…
Повисла пауза. Недоэльф снова запетлял по комнате, мы терпеливо ждали. Наконец, Йор подлетел к фонтану и устроился на бортике, недалеко от Эари.
— Вот об этом «если» вам придется догадываться самим. Потому как, слышали же, я помогать не могу. — он хитро улыбнулся. — Но готов намекать, подсказывать, подталкивать в нужном направлении, заботится, защищать и вообще всячески опекать. Цените мою доброту, смертные. В обмен на маленькое… крошечное такое обещание…