Мужчина напрокат
Шрифт:
– Боже милостивый! Наш лимон совсем позеленел! – воскликнул он, привстав, как только увидел, что она вошла. Когда она села, он снова опустился и вгляделся в ее лицо. – Вы разве не смотрелись в зеркало?
– Вы очень внимательны, – фыркнула Найна. – Могла я не выспаться?
– Это очевидно. – Он бросил на нее хитрый взгляд. – Вы не передумали?
– Нет. А вы? Если хотите, можете вернуть чек. – Найна затаила дыхание. Она не понимала, на что же надеется, но его ответ был для нее важен.
В глазах Фэна появился лукавый
– Зачем? Мы же договорились. Мне ни к чему люди, которые не держат своего слова.
– Значит, вы исполните то, за что вам уплачено, – безапелляционно произнесла Найна. – Наверное, мне не следует отступать от этого.
– И я так думаю. Ведь благодаря папочкиным деньгам вы в состоянии купить все, что хотите, и всех, кого хотите.
– Мне казалось, что вам нужны деньги, – вяло произнесла Найна. Ей было ужасно обидно, но в его словах крылось зерно истины, хотя Найна уже много лет не принимала помощи от Джозефа. – А эти деньги папе не принадлежат, они мои. – Она прервалась, чтобы сделать официанту заказ, потом пробормотала: – Так я не понимаю: ничего не получится, что ли?
– Еще как получится, – ответил Фэн. – Тебе не так легко будет от меня отвертеться, детка.
– Нужны вам эти деньги или нет?
Фэн уклонился от прямого ответа. Он отогнул фольгу с крохотной квадратной коробочки и стал намазывать джем на сухарик.
– Как ты думаешь? – спросил он.
– Вы же взяли.
– Ты же сама дала.
Говорил он ровно, без эмоций. Но он взял деньги, так что ошибки не могло быть.
– Да, – решилась она, – я дала. Теперь думаю, что нам остается только довести все до конца.
– Доведем, – ответил Фэн. – Это я беру на себя.
Ей не понравилась его интонация. В голосе снова проступили резкие нотки, и она чувствовала, что, хоть он и не уклонится от своей роли, осложнений не избежать.
Она не ошиблась. Когда поезд с небольшим опозданием подъезжал к Сент-Полу, штат Миннесота, Фэн швырнул салфетку и сказал:
– Пошли. Пора приступать к исполнению этой затеи. Пусть все любуются, как мы воркуем, – на случай, если где-нибудь шастают папочкины шпионы.
– Они тут не шастают. Кроме того, я не допила кофе…
– Так допивай. Через минуту мы подкатим к вокзалу.
Найна решила, что нет смысла спорить из-за пустяка, допила залпом кофе и пошла к себе взять пальто. Встретив ее у двери, Фэн по-хозяйски взял ее под руку и бодрым шагом повел на платформу.
– Брр, холодно, – сказала Найна, стараясь разговором развеять мысли о тревожившей ее близости Фэна.
– Климат здесь не такой мягкий, как в Сиэтле, – согласился он. – Полагаю, что мне, как по уши влюбленному и внимательному жениху, надлежит разогреть тебя.
Прежде чем Найна успела сказать, что это не нужно, он обхватил ее за плечи, прижал к себе и потащил по платформе к вокзалу.
– Теперь лучше?
Теперь было лучше. Гораздо лучше. И слишком жарко. Она ощущала рядом с собой его
– Да. – Она нервно прочистила горло. – Да. Спасибо. Теперь мне хорошо. Не нужно держать меня.
– А мне, может быть, нравится держать тебя, – приветливо ответил он. Что-то уж больно приветливо.
– Ох! – Она кинула на него нерешительный взгляд, когда они проходили сквозь стеклянную дверь в многолюдное помещение вокзала. – Но вам нельзя. Этого нет в уговоре.
– Чего нет? Чтобы держать или чтобы нравилось?
Найна не отвечала – прежде всего потому, что не могла придумать, что сказать. Наверное, держать ее входило в уговор, если они хотели убедить Джозефа, что их привязанность серьезна.
Только Фэн протащил ее вокруг стаи шумных подростков, обступивших гору рюкзаков, как они чуть не столкнулись с доведенной до отчаяния молодой матерью, которая бежала за хихикавшими мальчиками-близнецами. Мальчики неслись прямо к выходу.
– Родди! – кричала в тревоге мать. – Регги! Если сейчас же не вернетесь, я вас…
– Позвольте мне, – сказал Фэн. Найна ощутила огромное облегчение, когда он отпустил ее и твердо зашагал за убегавшей парой озорников. Через несколько секунд он их поймал и вот уже держал под мышками – с каждой стороны по отбивающемуся ребенку. – Куда их посадить? – спросил он тяжело дышавшую мать, когда та догнала их.
– В клетку бы… – прохрипела женщина. – Но, пожалуй, лучше вот сюда. – Она указала на ближайший ряд кресел.
Фэн кивнул и посадил мальчиков.
– И чтобы больше никаких фокусов, – строго сказал он им. – Только устройте еще что-нибудь вашей маме, пока она вас благополучно не посадит на поезд, и будете отвечать передо мной. Понятно?
Две черноволосые детские головки молча кивнули.
Мать расплылась в улыбке.
– Спасибо, – проговорила она. – Так трудно путешествовать без их отца. Но теперь они наверняка будут вести себя хорошо. Правда, детки?
Оба кивнули еще раз, и Фэн улыбнулся.
– Вот и отлично. Но смотрите у меня, – сказал он и обернулся к Найне, которая стояла у выхода и наблюдала за ним. – В чем дело? – спросил он, подходя к ней. – У тебя такое лицо, будто ты только что увидела, как рождественская индюшка с пасхальным окороком бегут тайно венчаться.
Она рассмеялась.
– Нет, никакого такого сюрреализма. Но я просто глазам не поверила. Вы любите детей, да?
– Ага. Ты не ожидала этого?
Она этого действительно не ожидала. Он производил впечатление человека настолько занятого делами, что вряд ли у него могло хватить времени и терпения, чтобы заниматься еще и детьми. Ее отец был таким же. Он по-своему любил ее, но в детстве ей всегда казалось, что больше всего он ее любил, когда она уходила в школу или спала. Его упорное стремление выдать ее замуж за первого попавшегося приличного мужчину было всего лишь продолжением этого его отношения.