Мужчинам не понять, или Танцующая в одиночестве
Шрифт:
– Нина, как же у тебя много фантазии! Ты говоришь о чем-то нереальном. Огонь страсти всегда стихает, как бы ты ни старалась его поддерживать.
– Быть может, огонь страсти и стихает, но огонь любви – нет. А ведь страсть – это только составляющая любви. В любви нужно уметь почувствовать родственную душу. Перед настоящей любовью никто не сможет устоять, потому что от нее исходит свет, которому невозможно противиться. – Я замолчала и растерянно пожала плечами. – Вот это и есть моя точка зрения.
Костыль молча сверлил меня взглядом. Молчание нарушил Сергей. Наверно, ему стало неловко оттого,
– Значит, у вас безответная любовь. – Сергей сказал это сочувственным голосом и подлил Костылю вина.
– Пока безответная, – процедил хозяин. – Пока. Но думаю, что она мне ответит. За все ответит. Сам не пойму, почему она мне в душу запала. Когда ее другой тискает, а ей это нравится, мне ее просто убить хочется, растерзать… Со мной никогда такого не было.
– А она знает о ваших чувствах?
– Я ей скажу о них в самое ближайшее время.
– Она замужем?
– Да нет же! Спит с обыкновенным мужиком, которого и знает не так давно. Вбила себе в голову, что это и есть великая любовь и что она на всю жизнь. Тьфу! Слушать тошно. Где она еще такого, как я, найдет? Ей такой и не снился. Она у меня в ногах валяться должна, а строит из себя непонятно чего. Ладно, обломаю! Я ей объясню, кто из нас любовь всей ее жизни!
Костыль допил вино, слегка сник и ушел за свой столик. Мы с Сергеем переглянулись и принялись доедать ужин.
– Странный он какой-то, – заметил Сергей. – Я его в первый раз таким вижу.
– Каким?
– Злым. Конечно, не надо было нам сюда приезжать. Знаешь, с одной стороны, мне очень приятно, что он так за тебя переживает, что у него к тебе какие-то чувства отцовские, а с другой…
– Что – с другой?
– С другой, меня это напрягает.
– Что именно?
– То, что он покупает тебе шмотки, диктует, что мы должны делать. Словом, лезет в нашу с тобой жизнь. Хотя, по большому счету, я понимаю, он хочет только хорошего, я ему доверяю. По-моему, у Евгения Александровича «крыша» поехала оттого, что он влюбился.
– Ты так считаешь?
– А ты разве не видишь?!
– Да может, он так, придурялся…
– Такие люди не придуряются. Такие говорят то, что есть на самом деле. Знаешь, даже не верится, что человек такого уровня, как он, тоже может страдать.
– Да не похож он ни на какого страдальца. С чего ты взял, что он страдает?
– Переживает он очень сильно. Он так на тебя смотрел! Нин, а может, он в тебя втрескался?
Я вспыхнула, выронила бокал с вином и задрожала как в лихорадке. Сергей не ожидал такой реакции.
– Нин, да успокойся ты… Успокойся… Я ж пошутил. Ты что, шуток не понимаешь?
– Как… Как ты мог такое подумать? Как такое пришло тебе в голову?
– Да успокойся ты. Я просто пошутил. Не знал, что у тебя с чувством юмора так туговато!
– Как ты мог так шутить?
– Ну прости, наверно, это глупая шутка. Извини.
После продолжительной паузы вновь заиграла веселая музыка. Я схватила Сергея за руку и потащила в центр зала. Мы танцевали латиноамериканские танцы, по-настоящему веселились и забыли обо всем на свете. Я старалась не смотреть на Костыля, который слишком много пил, старалась не обращать внимания на его друзей, которые с насмешкой поглядывали в
Я стараюсь не замечать беспощадный взгляд Костыля, потому что не знаю, как мне вылезти из этой паутины и как мне жить дальше.
Глава 20
Я проснулась раньше Сергея и молча наблюдала за тем, как он спал. Чем дольше я на него смотрела, тем больнее ощущала, что медленно угасает моя душа. Я больше собственной жизни любила этого человека и совершенно не знала, что же мне делать дальше. У меня больше не было прошлого. У меня больше не было будущего. Единственное, что у меня было, это мое настоящее, и я не знала, как мне его удержать… Я знала, что мы с Сережей – звенья одной цепи, но я не знала, как же сделать так, чтобы никто и никогда не смог разъединить эти звенья.
Мне хочется сделать любимому приятное, и я встаю, чтобы приготовить что-нибудь вкусненькое. Сергей тут же просыпается, ищет меня рукой, и, обнаружив пустую подушку, громко кричит:
– Нин, ты где?
– Я не хотела тебя будить. Я хотела приготовить что-нибудь вкусненькое. Скажи, что ты хочешь? – заглядываю я в спальню.
– Хочешь приготовить что-то сама?
– Ну да.
– Я уже весь в предвкушении!
– Только скажи что?
– А что ты умеешь?
– Что скажешь, то и приготовлю.
– Приготовь курицу.
– Курицу? – сморщилась я, потому что курица напомнила мне о Костыле.
– Ну да. Запеки в духовке. В сыре, майонезе и с луком. Так моя мама делала. Только сыру побольше. У меня воспоминания с детства остались. Когда праздник, в доме всегда пахнет запеченной курицей. Я проснусь, поведу носом, а из кухни такие запахи! Моя мама вообще рукодельница была отменная. И еще. Положи туда немножко картошки. Запеки все это хорошенько. Сделай так, как готовила моя мама.
– Хорошо. – Я накидываю рубашку на голое тело, подхожу к Сергею совсем близко, сажусь на корточки и его целую.
– Хорошо, я сделаю все, как делала твоя мама. Курица с картошкой так курица с картошкой. Будет сделано в лучшем виде.
– А пока ты будешь делать, можно я немного посплю?
– Конечно.
– Только когда будет готово, сразу меня разбуди. – Сергей наклоняется ко мне совсем близко и страстно целует меня в губы.
– Как скажешь, Сереженька, как скажешь…
Я закрыла дверь в спальню, достала курицу, сыр, майонез, лук и принялась за приготовление любимого блюда моего любимого мужчины. Признаться, я никогда в жизни не готовила так, как готовила сейчас. Я просто летала по кухне, напевая незатейливую песенку. Когда из духовки уже пошел аппетитный запах, неожиданно в дверь постучали. Я заметно напряглась.