Шрифт:
Мне опять сказали, что я истеричка. Какая бессовестная! Нагрубила по телефону милому доктору, а он, между прочим, самый лучший косметолог в нашем городе.
«Да… И нужно быть овцой последней, чтобы в твоем-то возрасте грубить косметологам. Доктор ждет, консультацию из-за тебя отменяет, а ты не едешь, еще и в трубку ему орешь…» – это все мне предъявила одна моя знакомая, Алена. И что я могла ей ответить?
– Быть такого не может! – я ей сказала.
– Даже в приемной слышали, как ты кричала.
Вот это вранье, однозначно.
– Абсурд, – я ей так и сказала, – не в моем стиле, я в трубки никогда не кричу.
Алена усмехнулась и начала цитировать: «Меня не волнует ни рожа, ни кожа! Когда я выглядела идеально, на меня всем было наплевать! Кто меня носил на руках? Никто. И зачем тогда сейчас мне эта ваша… гиалуроновая кислота? Да лучше я пойду на кухню и сожру кастрюлю пельменей. Да! Я буду мстить! Нажрусь и лягу спать. Я ничего я не хочу! И красота мне ваша не нужна, синтетическая… И любовь ваша поганая мне не нужна, и секс ваш телячий сто лет мне не нужен… Я вообще ничего не хочу! Я даже кино свое любимое разлюбила, про двух мальчиков и одну девочку».
– Ты бы слышала, – Алена улыбнулась, – как веселился ресепшен.
– Клевета, – я ответила. – И вообще… Я не люблю пельмени.
– Ты не любишь пельмени? – она усмехнулась.
– Да, – сказала я и даже глазом не моргнула, – не люблю.
В этих показаниях верно лишь одно – я действительно должна была явиться на прием к косметологу, но потом у меня испортилось настроение. Скорее всего я не выспалась. А может быть, сильно проголодалась. И если даже пошумела немножко – имею право, я женщина, а кого, скажите, в наше время удивляет женская истерика? Никого не удивляет, все привыкли. Поэтому, я полагаю, милый доктор на меня не обиделся. И вообще в этой книжке женские срывы – не главное. Эти десять рассказов я написала, чтобы рассказать о том, как бесятся мужчины.
Стриптиз на Майорке
1. Клиника
Максим, врач-косметолог, сидит в своем зеленом кабинете и ждет клиентку, то есть меня. Процедура была запланирована не сложная, всего-то несколько инъекций. Для начала. А там уж только попадись к нему в руки…
Мне было назначено на три, у доктора все было готово, а я опаздывала и не звонила. Почему, почему… Потому что! Я уже передумала, но еще не до конца.
В кабинет к Максиму заглянула администраторша. Спросила на всякий случай:
– Максим Валентинович, вы не заняты? Возьмете женщину, очень просится к вам на консультацию?
– Не возьму, – ответил он. – У меня пациентка.
Времечко было три двадцать, а я даже не выдвигалась из дома. Варила пельмени и наворачивала сметану прямо из банки. Хотя ничто такой беды не предвещало.
Я не знала, как быть. Освежиться хотелось, но дух противоречия проснулся. Может, я и мымра, но нравлюсь себе, несмотря на все врожденные пороки. Вот так вот я стою и размышляю, пельмешки закипают, а время идет.
Вообще-то на прием к Максиму опаздывать не принято. Тем более в мае, когда все девушки срываются с цепи. График приема
В последнее время народ повалил. Все хотят приподнять уголками кверху свои недовольные губенки. В приемной у Максима всегда сидит парочка прошитых девочек. Не старых, что вы! Клиенткам нет и тридцати. Эти дамы могут свободно выговаривать – «гиалуроновая кислота». Это они и разносят по городу слухи о том, какой он хороший доктор. И каждая куколка называет его фамильярно – Макс, хотя детей с ним ни одна не крестила. «После Макса никаких побочных эффектов. С ним так спокойно, он все, все, все тебе расскажет, все объяснит, успокоит. Кстати, он голубой, наверно, поэтому он так хорошо понимает женщин».
Вот эта вот последняя информация всегда бежала впереди: сначала гей, а потом уже хороший доктор. Может быть, это играло роль дополнительной рекламы, но скорее только отнимало у Макса время. Все клиентки считали возможным рассказывать доктору о своих личных переживаниях, и ему приходилось заниматься психотерапией бесплатно.
Нет, на мой выбор врача эта деталь никак не повлияла. Мне неважно, какая у кого ориентация. В той компании, где я познакомилась с Максом, были задекларированы все: и би, и гетеро, и гомо. Лично я вообще скатилась в категорию антисекс. Вот что значит – «не зарекайся». «Нет любви – забудь о сексе» – так я решила. И ничего! Жить стало проще и, я бы даже сказала, веселее.
Народ собрала Алена, моя новая знакомая, та, которая уверяет, что я грубила по телефону. Она работает арт-директором в стрип-клубе и заодно выполняет там те же функции, что и профсоюз.
– Хочешь на Майорку? – позвонила она мне. – Будет веселая компания.
– Конечно, – я заранее согласилась, но все равно спросила, – а кто едет?
– Стриптизерши, два гея с мамой и я.
– Нормально, – говорю, – я с вами.
А потому что людей объединяет не сексуальная ориентация, не половые признаки, не возраст и даже не деньги. Люди объединяются по интересам. А интерес был один – отдохнуть. Все пахали как кони, Макс в больнице, девочки у шеста, Алена с плеткой, я за компом – все устали и захотели отключиться. Поэтому мы с Максом и оказались в соседних креслах экскурсионного автобуса.
2. Автобус
Белый туристический автобус остановился у причала. Двери открылись у площадки под соснами. Одна за другой на асфальт стали выпрыгивать девушки. Молоденькие и спортивные. Шорты у всех короткие, стразы на попах блестят, на пупке пирсинг, на носу очки. Все на кого-то похожи, на кого – не могу вспомнить.
С ними вышла старшая, Алена. Красная майка и надпись во всю грудь – «Ай лав Майорка», это чтобы девочки ее видели в любой точке набережной, чтобы не растерялись без мамы. Алена стояла у выхода и считала всех по головам: