Мужем битая… Что мне пришлось пережить с Германом Стерлиговым

Стерлигова Алена

А второй ночной визит произошел уже в новом доме на Риге, мы тогда жили еще все в одном доме, который сейчас является женской половиной, на которой я обитаю.

Первый этаж этого дома представлял собой жилое помещение, состоящее как бы из двух частей, соответственно топившееся двумя самостоятельными печами. Первая часть состояла из прихожей, обставленной соответствующей для такого рода комнаты мебелью, и стоящим слева от входной двери массивным стальным сейфом, детской комнаты, где спали все мальчишки на самодельных, сделанных из осины двухъярусных кроватях, холла, откуда двери вели в туалет, ванную комнату и в большую комнату. Также из холла шла красивая широкая лестница на второй этаж. Вторая часть представляла собой комнату площадью сто квадратных метров со стоявшей посередине русской печкой. Печь делила комнату как бы на четыре зоны: кухня, столовая, гостиная и библиотечная. И вот в один из осенних вечеров, уложив малышню спать в детской, я со старшими детьми уютно разместилась возле горящей и весело потрескивающей дровами печи. Мы вели оживленную беседу, была какая-то интересная тема, и все желали высказаться, гвалт стоял еще тот, так как все в нашем семействе отличаются громким голосом, и чем-то мы напоминаем итальянское семейство. Поэтому, чтобы наши дебаты не разбудили спящих Пантелеймона и Михея, я прикрыла дверь в нашей комнате.

И вдруг я спохватилась, что забыла покормить собаку и, сообщив об этом детям, пошла, взяла с плиты кастрюлю с собачей кормежкой и направилась к выходу. Открыв дверь, ведущую в холл, я обнаружила, что там не горит свет. А я всегда оставляла в холле свет включенным, чтобы если вдруг дети проснутся, то не шарахались бы в полной темноте, и тем более несколькими минутами раньше, проходя за кастрюлей, я видела полосу света, пробивающуюся

через зазор в двери. Поэтому отсутствие света меня напугало, так как потушить его мог только посторонний, каким-то образом и для непонятно каких целей оказавшийся в нашем доме. Первая моя реакция была такая: я закрыла дверь, причем сразу на задвижку, сообщив детям, что, по-моему, там кто-то есть, что вызвало у детей единственно возможную в такой ситуации реакцию, они потянулись за висящим на стене оружием. Но в детской спали младшие дети, и поэтому мы не могли просто отсидеться, закупорившись в комнате, поджидая Германа. Вооружившись кто сайгой, кто охотничьим ружьем, таким вот вооруженным отрядом, состоящим из несовершеннолетних детей и их мамаши, отправились спасать малышей. Открыв опять дверь и осветив помещение мощным фонарем, мы никого в холле не обнаружили, нажали на выключатель — зажегся свет: последняя надежда, что просто перегорела лампочка, пропала. Зайдя в детскую, мы увидели мирно спящих Пантелеймона и Михея. Затем мы осмотрели входную дверь, она была открыта изнутри, то, что мы ее закрывали на специальную щеколду, мы помнили точно, так как делали это вдвоем с дочкой. Но тут Сергий указал на приоткрытую дверь наверх, и наш маленький отряд потянулся по лестнице на второй этаж, а Арсений с охотничьим ружьем был оставлен контролировать на всякий случай ситуацию внизу. А на втором этаже нашему взору в лучших традициях детективного жанра представилась открытая на балкон дверь. Выйдя на него, я увидела приближающиеся светящиеся фары машины: это приехал Герман. Мы все наперебой стали рассказывать ему произошедшее. Муж еще раз обошел весь дом, ничего из дома вроде не пропало, и цель ночных визитеров, которые, как вырисовывалось, покинули наш дом, один через входную дверь, а другой через балкон, оставалась неясной. А через два дня Герману понадобились какие-то документы, лежащие в сейфе, когда он его открыл, там было пусто. Теперь цель недавнего ночного визита стала ясной, а профессионализм и наглость, с которой были изъяты документы в доме, полном людей, вызывали только восхищение уровнем подготовки ночных гостей.

Глава 31

Радио

В моей жизни были два случая, когда о том, что Герман попал в беду, я узнавала случайно из радио. Первый связан с его поездкой в Афганистан. Было это в 2006 году. Пришел как-то Герман домой и говорит, что ему срочно надо через два дня на некоторое время улететь в Афганистан и там посетить Кабул, а затем Герат. А там как раз шли военные действия, и американцы ввели туда войска. Надо так надо, чтобы его родители не волновались, им сказали, что он по работе срочно в Сочи улетел. Проходит какое-то время после его отъезда, я поехала за чем-то на рынок, захожу в маленький магазинчик, там как обычно вещает радиостанция «Маяк». И вдруг я слышу, что ведущий говорит: «Сегодня в Герате был похищен бывший предприниматель, а ныне овцевод Герман Стерлигов, российский МИД занимается его освобождением». «Да, — подумала я, — без приключений мой муж не может обойтись». Приезжаю домой, там дочь в слезах, ей соседи рассказали, что у папы, мягко говоря, неприятности. Я ее успокоила, сказав, что все будет хорошо. Ты же видишь: я не волнуюсь, ты лучше помолись о нем, и он скоро приедет. Герману в этот день исполнилось сорок лет. Не могу сказать, что я вообще не переживала, но за нашу совместную жизнь столько было нестандартных ситуаций, что я привыкла реагировать на все спокойно и внутренне быть настроенной, что все будет хорошо, не было предчувствия беды. Тем более я считаю, что надо расстраиваться тогда, когда уже все самое плохое произошло, а заранее, только от предположений, я не умею страдать. Эта история закончилась благополучно: Герман вернулся через несколько дней домой, правда сильно похудевшим. Маджахеды, которые были виноваты в том, что он попал в ловушку, где его чудом не расстреляли, прислали в подарок в виде компенсации ящик старинного оружия и большое количество ручной работы ковров. Герман потом раздаривал эти старинные ружья с пистолетами и ковры всем, кто приходил к нам в гости. Был среди этих подарков удивительный ковер ручной работы из шелка размером 10x15 м, говорили, что он предназначался для президента Афганистана — Корзая. И Герман, у которого были на тот период проблемы с деньгами, решил этот ковер продать одному знакомому олигарху. С утра, захватив с собой «товар», Герман уехал в Москву. Приехав вечером домой, Герман рассказал про свою продажу афганского презента. Приехав в столицу, он пришел в резиденцию к своему предполагаемому покупателю, тот пока отсутствовал, и муж попросил его сотрудников расстелить ковер, пока все охали-ахали, восхищаясь ковром, вошел этот человек и со словами: «Герман, это мне? — бросился обнимать моего мужа, приговаривая, — Герман, спасибо, царский подарок». После такого поворота мужу осталось сказать: «Да не за что». То, что у Германа не получилось выручить за ковер деньги, меня нисколько не удивило, меня больше бы поразило бы, если бы он это осуществил, продажа и Герман вещи несовместимые, поэтому, пока дети не подключились к реализации производимых продуктов на нашем хозяйстве, дело особо не шло. Вообще «продавательная» способность Германа у нас в семье у всех вызывает улыбку, у него лучше получается дарить.

А второй случай был связан с Польшей, через которую он ехал поездом во Францию для выступления на крупном международном форуме, чтобы предложить рассчитываться вместо евро и долларов — золотом и серебром. А я на этот раз поехала навестить маму, сижу с ней на кухне, пью чай, а у нее постоянно радио включено, и вдруг слышу: «Сегодня польскими таможенниками с поезда был снят Герман Стерлигов и сопровожден в камеру временного заключения». Я аж поперхнулась. Как потом выяснилось, он перечеркнул в паспорте шенгенские звезды, которые получились при нанесении штампа прямо у него на лбу. Звезда — это сатанинская символика, и на лбу тем более недопустима. Герман во Францию все же добрался, через Англию, причем с той же визой, что так смутила поляков, но на свое выступление уже опоздал, и про «введение золотого стандарта» выступить уже не смог.

Глава 32

Аттракцион для Собчак

К нам очень часто приезжают журналисты снимать репортажи на разные темы. Чаще всего это молодые, живые, неравнодушные к происходящему в стране люди. Оттого что потом выходит на экран какой-нибудь искромсанный монтажом бред, не их вина. С некоторыми у нас даже сложились дружеские отношения, и они приезжают уже к нам в качестве гостей, а не по рабочему заданию. Бывает, что приехавшая группа прямо дышит еле скрываемым негативом и с еще большим раздражением от нас уезжает, но это бывает крайне редко. Чаще бывает наоборот, что если и приехали заранее предвзято относящиеся к нам люди, то после часового общения весь негатив с их стороны уходит. И мы уже по многим вопросам нашли точки соприкосновения. Бывают и разные комические ситуации. Иногда Герман, видя, что журналист, берущий интервью уже выстроил для себя, как он будет освещать тему, независимо от услышанного от собеседника, начинает ему подыгрывать, говоря совершенно утрированные вещи. И как ни странно, данный предвзятый журналист совершенно не замечает, что с ним просто шутят. Так одна корреспондентка, которая все пытала Германа, чтобы он рассказал ей какие-нибудь необыкновенные подробности из нашей жизни, и так достала его жаждой услышать что-то из ряда вон выходящее, что муж поведал ей, а она поверила и напечатала, что наша собака летала за нами во время нашего полета за рубеж на специально купленном для нее самолете, а я охочусь с арбалетом на бобров, которые водятся в ближайшей к нашему дому запруде, часами лежа в засаде. Еще очень забавный случай вышел с Ксенией Собчак, изъявившей желание сделать репортаж про Германа у нас дома в одном глянцевом журнале. После этого репортажа она часто жаловалась разным людям, некоторые из них оказались нашими общими знакомыми и передавали ее слова, недаром говорят «мир тесен», что Герман издевался над ней, такой гламурной девушкой. А произошло следующее. На дворе стояла поздняя осень, то время года, когда и в благоустроенном месте неуютно от бесконечной грязи на улицах. А у нас в дальней Слободе, в том месте, где у нас, как я писала выше, сожгли наш новострой, дорога от проходимого места, куда можно было еще доехать на машине, до дома составляла где-то километра три с половиной и представляла собой в это время года из-за частых дождей непроходимое месиво, состоящее из расползающейся, размокшей глины, так что преодолеть этот путь пешком было очень проблематично, даже натренированному человеку.

На тот момент мы уже съехали на новое местожительство на Риге, где обитаем до сих пор, а там пока еще оставались несколько рабочих в специальном для них домике, ухаживающих пока за нашей скотиной, которую мы еще полностью не перевезли на новое место, так как еще не успели подготовить для нее помещение. Вот это место и назвал Герман Ксении Собчак, объяснив, как туда проехать, взяв с собой на место съемки для правдоподобности двоих детей: дочь Пелагею и среднего сына Сергия. За остальных выдавались дети рабочего, который там жил со своей семьей. А так как я не поехала, оставшись с младшими детьми дома, вместо меня выступала жена того же рабочего, которая мелькала вдали, а Герман говорил журналисткам, что я не хочу общаться с прессой, окликал меня, а та женщина, выдававшая себя за жену Германа, махала издали рукой, мол, отстаньте, не до вас. На входе в перелесок, через который проходила дорога, если это можно было назвать дорогой, муж поставил своего знакомого, отличающегося внушительными габаритами, и лицо которого украшала большущая рыжая борода, похожая на бороду Карабаса-Барабаса из сказки «Буратино». На плечо колоритный товарищ, одетый в военный тулуп, повесил ружье, в народе носящее название «смерть председателя». Ксюша приехала с журналисткой Соколовой и охраной на иномарке. Одеты они были в красивый наряд крестьянок, а голову, кроме платков, кстати очень им идущих, украшали венки из цветов, как они признались, стоимостью за триста евро. Жалко было потраченных ими денег, так как они потом захотели покормить ими наших свинушек, а они не стали есть, привыкшие к натуральной пище, а эти красивые цветочки сплошная химия. Охрану журналисток наш встречающий их «богатырь» попросил остаться в машине, на что охрана с радостью согласилась. А им подъехавший к этому моменту на лошади Герман предложил добираться до нашего так называемого домика на выбор: или на лошади, или пешком. Девушки, приехавшие еще со свежими силами, смело предпочли пешую прогулку. А Герман поехал верхом с ними рядом, указывая путь. В интернете есть фотографии, выложенные самими многострадательными «паломницами», как они добираются до конечного пункта. Ксюша, утопающая своими модными сапожками в грязи, и вместе с ней Соколова со сбитыми на бок платками и запыхавшимися, немного перекошенными лицами. Наконец-то добравшись до домика рабочих, выдаваемого Германом за наше семейное гнездо, они вошли в дом, и им предстала ужасающая картина. Рабочие приезжают на заработки на короткий срок и не очень стараются поддерживать чистоту и уют, как бы вы от них этого не требовали. Кровати застелены грязным бельем, засаленный стол с плохо вымытой посудой. Собчак с Соколовой обводили растерянным взглядом, где можно присесть, чтобы не испачкаться. «Где же вы спите с женой?» — ошарашенно спросила Ксюша. «Вот!» — радостно указал Герман на стоящую за печкой кровать с торчащими из нее пружинами. «Ну, давайте за стол», — позвал муж, осмысливающих увиденное гостей. Девушки пристроились с краюшка стола. От предлагаемой пищи, глядя на тарелки, из которых придется вкушать, вежливо отказались. При всем при этом их нисколько не насторожило, что здесь есть какой-то подвох. Давая интервью, Герман добавлял краски к увиденному словами, что вообще-то баб надо поколачивать. Вообще они лицезрели то, что приблизительно хотели увидеть, только в сильно утрированном, специально для них виде. После интервью выйдя из домика, они наткнулись на нашу дочь Полину, идущую с автоматом Калашникова, перекинутым через плечо. На вопрос папы: «Куда идешь, девица?» Она, не задумываясь, произнесла заранее подготовленный ответ: «Да, надо на обед что-то добыть, может, кабан попадется, пойду пройдусь». Глаза у приехавших в гости сразу как-то округлились. Когда девушки стали собираться в обратную дорогу, Соколова сразу согласилась добираться до машины, доставившей их к нам, на одной из лошадей, а Ксения все же отважилась проделать опять путь пешком, наверное, не только вслух, но еще более колоритно про себя, озвучивая негодование за такой трудный марш-бросок. Когда вышла статья в журнале, там в основном изобиловало одно слово на «г». Резюме было такое, что им очень, мягко говоря, не понравилось. А мы после их отъезда, когда все участвующие в этом «спектакле» вернулись домой и рассказывали о прошедших съемках, по-доброму посмеялись над самоотверженными девчонками. Многочисленные знакомые из разных сфер деятельности, включая и множество журналистов, которые у нас бывали в гостях и потом прочли эту статью, общаясь с нами, искренне удивлялись, где эти «гламурные дивы» все накапали весь тот описанный ими ужас. Уже прошло больше двух лет после этого сюжета, а Ксения все так и считает, что была у нас в гостях. А у Германа о Собчак осталось хорошее впечатление: живая, в чем-то наивная, но открытая для новой информации, по-женски беззащитная.

Часть V

Детей должно быть много

Глава 33

Люлька

После пожара знакомые предоставили нам дом в Вешках. Там я и родила Михея.

Трех первых своих детей я рожала в роддомах. Хотя каждый раз Герман за роды платил очень хорошие деньги, мне не понравилось ни в одном из этих мест.

В Вешках мы сразу же повесили люльку, которая появилась у нас после рождения Арсения. Старшего сына я рожала еще в роддоме, в отдельной палате, и когда я приехала оттуда со своим сверточком, вижу: висит на веревках такая деревянная коробочка. По заказу Германа ее сделали из березы в виде такого ажурного ящичка. Люлька была очень красивая, в ее изголовье был вырезан крест: мы же тогда, когда родился Арсений, уже пришли к вере. Но я была возмущена: «Чтобы я положила своего ребенка в эту висящую штучку?» Я же привыкла, что все дети спят в кроватке. А Герман говорит: «Клади». Что ж, кровати нет, люлька висит, хочешь не хочешь, а положила ребенка в люльку. И это оказалось так удобно!

На самом деле люлька — это удивительная вещь, не зря ее придумали. Когда ребенок находится в утробе мамы, он живет в маленьком, компактном, уютном мире, и когда сразу после родов его выносят на большое пространство, ему там очень неуютно. А люлечка маленькая, и ребенок там чувствует себя гораздо лучше, уютнее, он защищен со всех сторон. К тому же кровать стоит монолитно, и ее надо трясти или катать на колесиках. Это ненормальная вибрация для ребенка. Люлька же укачивает совершенно естественным образом, она вешается рядом с кроватью родителей, и ночью, если ребенок заплакал, ты ее иногда толкаешь рукой или ногой, как кому удобно. Толкнул ее, она качается, при этом мама спит, и ребенок спит. Так что, начиная с Арсения, наши дети спали в люльке. Потом эта наша колыбель переходила из рук в руки, пока мы не забыли, кому ее дали в последний раз, и, когда родился Михей, сделали себе вторую люльку.

Люлька нужна, когда ребенок люлит-гулит, то есть лепечет. Поэтому она и называется «люлькой». Где-то в полгода, когда он уже начинает говорить более осмысленные слова, ребенок начинает садиться, и тут его уже нужно перекладывать из люльки в кроватку. В шесть месяцев ребенка уже и не нужно укачивать, с ним по-другому общаешься.

Глава 34

Характер виден сразу

Когда я рожала Сергия, в родильное отделение принесли иконы по просьбе Германа. Уже тогда муж уговаривал меня рожать дома, но с Сергием я еще настояла, что буду рожать в роддоме, о чем сейчас, конечно, жалею. Уехала из роддома в тот же день, как родился Сергий, не оставалась там ни дня. Сергий родился толстеньким, упитанным, и врач, который принимал, сказал: «Смотрите, начальник родился». Начальником он и родился. Вообще, ребенка видно с первого мгновения, когда он только появился на свет. Если внимательно посмотреть на ребенка, то по глазам, по тому, как он ест, сразу можно просчитать его характер. И такой, какой он есть, он и будет всю жизнь, ничего не изменится. Он будет приобретать опыт, менять взгляды, но свой характер он не поменяет. Если родился активным, шустрым, он и не будет пассивным. Если родился пассивным, он не станет активным. Ребенок может потерять здоровье, улучшить здоровье, а характер он не поменяет никогда.

Вот Пелагея родилась еще в советском роддоме, и ее мне принесли запеленатую, в косыночке. И тут же на меня глянули Геркины глазки, осмысленные, умные, жаждущие жизни. Все дети орали, а она сразу принялась за дело, стала активно кушать. Такая она по жизни и осталась. Она, как и Герман, активная, у нее большая жизненная энергия, она ставит себе цель и идет к ней. Такая она была с первого же дня.

Когда родился Арсенька, он был само спокойствие. Он и сейчас спокойный, уравновешенный, весь в себе — это его характер.

Родился Сергий — родился начальник, крепыш, хозяин. Ему сейчас 11 лет, у него свое дело, он вкладывает деньги в баранов, делает берестяные стаканы на продажу, печет в русской печке и реализует настоящий бездрожжевой хлеб. Он умеет разговаривать с людьми, которые на него работают, которых он нанимает себе в помощники. Он понимает, что он старший, разговаривает с ними уверенно, но по-справедливости. Он может с них требовать, так как сам трудится с ними наравне. Причем его никто не будит, он сам просыпается в шесть утра, боясь что-то не успеть. Про него говорят: «Откуда такой мужичок взялся?» Он родился мужичком.