Мужество в наследство
Шрифт:
Пологов глядел на все происходящее глазами человека, открывшего для себя что-то необыкновенное. Какое-то неведомое чувство нахлынуло вдруг на него: «Вот я — рядовой слесарь, сын простого рабочего, удостоен самой высокой награды. Чем оправдать это? Еще беспощадней бить фашистов, еще быстрее гнать их с нашей земли… Эх, живы были б отец и братья…»
— Майора Пологова Павла Андреевича! — пронеслось над притихшими рядами.
Павел не запомнил, о чем думал, когда шел к столу. Он не заметил, как оказался рядом с Михаилом Ивановичем, но память навсегда
— Желаю вам, Павел Андреевич, всегда быть в добром здоровье и крепче громить врага.
Среди родных и друзей
Как и в первый свой приезд, Пологов явился домой нежданно-негаданно.
Лицо матери, иссеченное глубокими морщинами, показалось ему таким постаревшим, что Павел едва подавил подступившие к горлу слезы.
— Пашенька?! Откуда ж ты? — не поверила глазам Евдокия Никаноровна.
— Оттуда, мама, с небес, — рассмеялся сын, показывая пальцем на потолок.
— Слава богу, целехонек, — мать кончиком платка смахнула набежавшие слезы.
Из-за ее спины нетерпеливо выглядывала Валя, удивленная и счастливая. Она обеими руками обхватила Павла за шею и, боясь выпустить, смотрела, смотрела… Потом уронила голову на грудь мужа, и ее плечи часто-часто затряслись.
— Зачем ты, Валюша? — утешал растроганный Павел. — Все ведь пока хорошо…
Успокоившись, Валя коротко поведала мужу о своем житье-бытье. Торопясь, рассказала о сыне.
Он уже совсем большой. И такой забавный. С ним не соскучишься.
Сына привели из садика раньше обычного, и счастливый отец весь вечер таскал его на руках. А Володьке того и надо было: он глаз не сводил с Золотой Звезды.
Весть о приезде Пологова разнеслась моментально, и в дом по улице Газетной, 15 повалили родственники и знакомые.
На этот раз Пологов чувствовал себя в родном городе увереннее и спокойнее, чем в сорок первом. Теперь он не ловил на себе, как тогда, молчаливых, укоризненных взглядов; ему не задавали суровых вопросов вроде: «Долго ли еще отступать будете?»
Сейчас людей интересовало лишь одно: «А скоро ли Гитлеру конец?»
В доме стало шумно и многолюдно. Приходили знакомые, друзья Павла по заводу, представители предприятий, строители третьей домны, пионеры из школ. Одни звали на вечер в честь вручения переходящего знамени Наркомата, другие просили посетить детский дом — все приглашали в гости.
Пологов не знал, куда отправиться раньше. Секретарю горкома партии пришлось самому заняться расписанием встреч героя с тагильчанами. Все согласились, что в первую очередь следует отдать предпочтение коллективу металлургического завода имени Куйбышева, на котором работал Павел.
Вожак городских комсомольцев Анатолий Произволов и комсомольский секретарь завода водили Пологова по цехам. Многие из давно работавших на заводе узнавали Павла, подходили, поздравляли.
Пока в самом большом пролете собирались на митинг рабочие, Анатолий Произволов сообщил Пологову, что комсомольцы завода начали
Павла провели к стоящему посредине цеха паровозу, который стал импровизированной трибуной. Перед выступлением Пологов заметно волновался. Ему еще никогда не приходилось оказываться в центре внимания такой огромной аудитории. Сестра Мария, как представитель горкома партии, все время находилась рядом.
Начался митинг. После того как выступили передовики, Анатолий Произволов, нагнувшись к Павлу, вполголоса предупредил:
— Давай больше о фронте. Люди интересуются особенно.
Рабочие слушали летчика очень внимательно.
— Меня воспитал ваш коллектив, — начал Пологов. — Здесь я вступил в комсомол, здесь мне вручили путевку в авиацию. Поэтому полученная мной высокая награда Родины — это и ваша награда, дорогие друзья.
Павел на секунду остановился, стараясь побороть волнение, потом стал рассказывать о боевых делах своего полка.
Завершая митинг, Анатолий Произволов зачитал письмо, недавно полученное заводскими комсомольцами от летчиков пологовского полка.
На следующее утро в дом Пологовых робко вошла молодая женщина лет двадцати семи. В руках она держала свежую газету «Тагильский рабочий».
— Добрый день! — поздоровалась она. — Не узнаете?
Павел немало изумился такой встрече. Перед ним стояла похудевшая, закутанная в платок однополчанка Аннушка, жена летчика Алексея Королькова.
Аннушка случайно увидела в газете пологовский портрет и тут же отпросилась с работы… Ей до сих пор ничего не было известно о муже.
— Вот и пришла повидаться, — вздохнула она.
Павел видел, какого труда ей стоило, чтобы не расплакаться.
— Эвакуировалась с матерью в Тагил, как только родился сын… Может, вы что-нибудь знаете об Алексее? — спросила Аннушка.
Что мог ответить ей Пологов? Чем помочь? Неловкое слово способно глубоко ранить человека, лишить его последней надежды и, наоборот, простое, душевное — окрылить, влить в человека новые силы.
Обманывать Павел не хотел. Сказал как было: «Пропал без вести». Добавил, что может быть, Алексей тяжело ранен и находится где-нибудь в тылу, в госпитале, и сам ее разыскивает. В общем, рано падать духом, надо набраться терпения, не мучить себя и ждать…
На всякий случай Пологов записал Аннушкин адрес.
— Разное бывает, — сказал он на прощание. — Если посчастливится что узнать — обязательно напишу.
В последний день пребывания в Нижнем Тагиле Павел с Марией приехали в детский дом. Директор Зинаида Федоровна Лапенко знакомила гостей с воспитанниками, рассказывала, что поступает очень большой поток писем с запросами о детях. Некоторым ребятам посчастливилось: их разыскали родители и увезли домой.
Пологовы обратили внимание на худенького, серьезного не по годам мальчугана. Это был двенадцатилетний ростовчанин Генка, не раз убегавший из детского дома искать отца. Спустя два-три дня он обычно возвращался обратно, голодный, грязный, зареванный.