Мужская месть, или Давай останемся врагами

Шилова Юлия Витальевна

Лично мне больше не хочется терять и умирать от внутренней боли. У нас какая-то чудовищная традиция – воспринимать любимого человека как свою собственность. Мы забываем, что человек – не вещь и не придаток к социальному статусу. Настоящая любовь – это крылья, а не наручники. Любовь как живая вода. Она делает человека счастливым и свободным.

Я никогда не возвращаюсь к тому, с кем рассталась. Это всё равно что копаться в старых носках и думать, а не поносить ли их ещё, если хорошенько подштопать. Лучше завести новый интригующий роман и получить свою порцию адреналина.

У меня куча шансов. Я свободная, а значит, Я ВЫБИРАЮ. Я наслаждаюсь свободой и имею кучу друзей-мужчин. Главное, что я СЧАСТЛИВАЯ… Сейчас меня устраивает быть кошкой, которая гуляет сама по себе. Каждый выбирает то, что ему ближе по духу.

Какой смысл жить с человеком только потому, что у него есть что-то в штанах? Зачем ежедневно через себя переступать и себя ломать?! Или позволять, чтобы тебя ломали… Для одних стакан наполовину полон, а для других наполовину пуст. Кто как себя ощущает. Когда я свободна, у меня нет приступов одиночества, а когда живу с мужчиной, они очень часто случаются. Какой-то мудрец сказал: «Для счастья женщине нужен мужчина, а для несчастья – муж». Очень часто муж и жена проживают совместную жизнь на совершенно разных полюсах, которые с каждым прожитым вместе годом отдаляются всё больше. Один постоянно ломает другого под себя. Мне нужен мужчина, равный по силе и духу. Нет смысла сохранять отношения с человеком, который не соответствует моим стандартам.

Увидев, что уже почти рассвело, я отвлеклась от мыслей, вытерла слёзы, припарковала машину у обрыва и, открыв багажник, вытащила оттуда мешок с трупом. Господи, он неподъёмный… Но в критической ситуации всегда непонятно, откуда берутся силы…

Осталось совсем немного. Сейчас я от него избавлюсь, и закончатся все мои проблемы…

Глава 10

– Шеф, тут баба какая-то с мешком… Лишние свидетели нам ни к чему, – послышалось за моей спиной.

Я тут же бросила мешок, повернулась на сто восемьдесят градусов и растерянно уставилась на незнакомцев. Один из них держал на руках девушку. То ли пьяную, то ли мёртвую. Всё-таки, похоже, мёртвую. Её руки висели как плетни. Получается, незнакомцы приехали сюда за тем же, зачем и я. Избавиться от трупа… Невероятно, но мы решили это сделать в одном месте и в одно время…

Второй мужчина был то ли пьян, то ли находился под воздействием наркотиков. Холёный, но дико измотанный и уставший. Он еле держался на ногах, заметно пошатывался и смотрел на меня, глупо улыбаясь.

– Игорян, откуда здесь тёлка? Лесная нимфа, что ли? Тут что, точка с проститутками где-то есть? Ни хрена себе, даже в лесу точку организовали. А для кого, интересно? Трасса с дальнобойщиками далеко. Может, для грибников, лесников и рыбаков? И почём нынче здесь проститутки? Где твои сутенёры? И сколько в здешних местах стоит минет?

– Шеф, мир состоит не из одних проституток. Скорее всего, у девушки в мешке труп, и она приехала сюда за тем, зачем приехали мы.

– Ты что, думаешь, она клиента замочила? Может, он ей садо-мазо сделал? А проститутка дорогая, и номера на тачке козырные.

–

Шеф, я тебе ещё раз говорю – нам не нужны лишние свидетели. Надо что-то делать.

– А что делать? Пусть тёлка избавляется от своего трупа, а мы от своего, – усмехнулся пьяно незнакомец. – Река большая, места всем хватит. Кидай трупы – сколько хочешь. Хотя ты прав. Эти проститутки такие болтливые. За бабки продадут кого хочешь.

Я выхватила пистолет и, не говоря ни слова, выстрелила оскорбившему меня мужчине в ногу. Я стреляла настолько метко, что умышленно сделала так, чтобы пуля прошла сквозь штанину в нескольких миллиметрах от ноги. В штанине образовалась приличная дырка.

– Сука, ты что делаешь?! – взревел незнакомец, с ужасом глядя на меня.

– Если скажешь хоть ещё одно оскорбительное слово, следующая пуля попадёт тебе прямо в яйца. И не надейся, что я опять тебя пожалею, поиграю на нервах и вновь продырявлю штанину. Теперь я оторву твои яйца, мудак!

– Шеф, лучше молчи, – помертвел лицом тот, кто держал мёртвую девушку. – Сказать, что она стреляет профессионально, значит не сказать ничего. Я даже не представлял, что бабы могут так мастерски владеть оружием. Она знает, что делает. Такая не шутит.

– Хорошо, больше не буду! – Моментально протрезвевший мужчина развёл руками и тяжело задышал. По его лицу было видно, что он испугался. – Лесная нимфа, можно мы избавимся от своего трупа и с миром уедем? Мы тебя никогда не видели и даже если где-то случайно встретим, то никогда не узнаем.

– Можно, – произнесла я, не выпуская пистолета из рук. – Только у меня одно условие. Если вы оба хотите остаться живы, то вам придётся избавиться не только от своего трупа, но и от моего. А то у меня мешок неподъёмный. Поухаживайте за дамой.

– Да без проблем, – заикаясь, произнёс незнакомец с простреленной штаниной.

– Вот и чудесно. Не перевелись ещё на Руси нормальные парни. Ни к чему мне, хрупкой женщине, тяжести таскать. Давай шевели нитками. Мужик сказал – мужик сделал! И не забывайте про то, что у вас обоих находится между ног. Вдруг ещё когда-нибудь пригодится. Кто первый дёрнется и сделает хоть одно резкое движение, тот сразу лишится своего хозяйства. В том, что стреляю я достаточно метко и мои слова не расходятся с делом, вы уже убедились!

Я курила и наблюдала, как к шее мёртвой девушки привязывают камень. Она была такая молоденькая и даже мёртвая очень красивая. Интересно, за что эти изверги убили девчонку? Но лучше не лезть в чужие дела и не задавать ненужные вопросы. Меньше знаешь – больше живёшь.

Я даже не сомневалась, что мужчины не друзья. Один из них явно служит другому. Тот, что в возрасте, скорее всего, работает на более молодого. Это видно и по поведению, и по стилю в одежде. Да и называл он молодого шефом. Незнакомец с простреленной штаниной одет очень дорого, одни ботинки чего стоят. Тот, что старше, скорее всего, водитель или охранник. Значит, у него должно быть оружие и он в любой момент может его достать. Нужно быть начеку. Поэтому я навела пистолет на того, который представлял наибольшую опасность.