Мужской гарем
Шрифт:
— Потом, дома. Лучше ответь на вопрос: как думаешь, что именно в ней не то?
— То и думаю, что фригидная она дама. Мы, мужчины, терпеть не можем холодных женщин.
— А как ты определил, что она холодная?
— Ну, по взгляду, по виду, я все же мужчина.
Матвей, озорно глянув на дверь, вплотную приблизился к жене.
— Я все же мужчина, — сцепив руки на ее все еще тонкой талии, повторил он и с силой прижал Далилу к себе. — Я все же мужчина и могу доказать это прямо сейчас.
Она уперлась ладонями
— Прекрати, у меня болит голова. Нашел место.
— А чем тебе здесь не нравится? — удивился он, решительно оттесняя жену к столу.
Далила оказала нешуточное сопротивление, прошипев:
— Перестань, а то я…
Он рассмеялся:
— Что — ты? Закричишь? Это было бы очень забавно: люди, спасите, меня насилует собственный муж в собственном кабинете.
— Обижусь, — пообещала Далила.
— Это делу не помешает, — ответил Матвей, укладывая жену на стол и деловито задирая подол узкой юбки. — Крика я могу не заметить. Я буду вспоминать тебя ту, вчерашнюю.
Далила хотела возразить, но его, губы уже настойчиво впились в ее. От такого напора она вдруг почувствовала волнение, которое давно не посещало ее в пресных отношениях с мужем.
— Дверь хотя бы закрой на ключ, — уже не сопротивляясь, попросила она.
— Зачем? Твоя секретарша ушла и повесила у входа табличку «Закрыто».
Руки Матвея энергично скользили по бедрам Далилы, мяли груди, живот. Горячая волна желания вдруг захлестнула ее. Она отдалась зову плоти страстно, удивляясь своему внезапному буйству и не обращая внимания на скрип стола и шорох падающих на пол бумаг. Ее дыхание смешалось с порывистым дыханием мужа, тело безудержно стремилось слиться с его телом, ее стон казался продолжением его стона. Далила была на вершине блаженства…
Вдруг дверь кабинета распахнулась — на пороге выросла Ирина Сергеевна.
— Простите, я забыла… — с ходу начала она робко, но, встретившись с беспомощным взглядом Далилы, остолбенела.
И тут же, осознав, что происходит, Левицкая попятилась и пулей вылетела в приемную.
— Черт! Я тебе говорила, — с досадой воскликнула Далила, отталкивая мужа.
Матвей ничего не понял и удивился:
— Что случилось?
— Моя пациентка вернулась и видела нас, все видела, — прошипела она.
— Ты уверена? — растерянно спросил он.
— Уверена?! Мы только что с ней друг на друга смотрели, с твоей фригидной Левицкой!
Матвей уточнил:
— С твоей.
Далила спрыгнула со стола и зло подумала: «Раз в сто лет собралась с огоньком мужу отдаться и сразу попала в дерьмо. А с любовником никогда не попадала. Видно, не судьба мне быть порядочной женщиной».
Торопливо натягивая узкую юбку на свои тугие бедра, она вдруг осознала весь ужас только что происшедшего. Перед глазами стояло испуганное лицо несчастной Левицкой. Той тоже всегда
От страха у Далилы даже голова болеть перестала. От бессилия она застонала, сжав виски руками и закатив к потолку глаза:
— О-о-о-о! Жу-уть!
— Да, нехорошо получилось, — подтвердил Матвей, невозмутимо застегивая брюки.
— Что ты сказал? — разъярилась Далила. — Всего лишь «нехорошо»? Я потеряла свое лицо! Теперь об этом весь Питер узнает!
Муж посоветовал:
— Выбрось из головы. Я вообще не о том говорил. Нехорошо, что мы фригидную женщину раздразнили.
Далила, сжав кулаки и затопав ногами, закричала:
— Черт! Черт! Хороша же я была на столе с задранными ногами!
Она изо всех сил замотала головой, стараясь отогнать образ Левицкой, но ее вытаращенные глаза намертво поселились в памяти Далилы. Матвей скептически посмотрел на жену и согласился:
— Да, на столе с задранными ногами ты была необыкновенно хороша. Несказанно Левицкой твоей повезло. Любой мужчина ей позавидует.
Далила в бешенстве взглянула на мужа, собираясь его отчитать — в глазах Матвея плясали чертики, он еле сдерживал смех. Внезапно она рассмеялась, он следом за ней.
Они хохотали, падая друг на друга, расходясь и складываясь пополам от нового приступа смеха.
— Ха-ха-ха! Не волнуйся, она больше не явится, — сквозь гомерический хохот выдавливал из себя Матвей.
— Не сомневаюсь, — — вторила ему Далила.
— Я в том смысле, что теперь прибегут ее раззадоренные подруги.
— Как же, они к тебе прибегут, дам им адрес, сам отдувайся. И хватит ржать.
Матвей, тщетно пытаясь напустить на себя серьезность, воскликнул:
— Они развратят мне студенток!
— Ой, не могу! — еще громче рассмеялась Далила. — Удивляюсь, что твои студентки тебя еще не развратили! Твои студентки сами кого…
Она осеклась — ее взгляд случайно упал на кресло, в котором сидела Левицкая.
— Ее сумочка! Ой, боже мой, она за сумкой вернулась! Как я завтра посмотрю ей в глаза? Прекрати ржать, слышишь! Что я скажу ей завтра?
— Скажешь, что послезавтра я опять за тобой заеду, — корчась от нового приступа смеха, ответил Матвей.
— Бессовестный, — глядя на его сладкие муки, усмехнулась Далила.
— Может, есть смысл подумать о практических занятиях лечения фригидности? Могу предложить твоим пациенткам свою скромную помощь.
— Предатель! — шутливо рассердилась она.
— Я имел в виду только сеанс, аналогичный сегодняшнему, — в оправдание себе пояснил Матвей. — А что, хороший секс заразителен. Знаешь, почему эта несчастная убежала?
— Почему?
— Она спешила отдаться.
— Кому?
— Думаю, теперь ей без разницы. После того, что она видела, — воскликнул Матвей, делая страшные глаза, — эта Левицкая терпеть уже не могла!