Мужья на блюдечке

Вот уже несколько ночей я слышу этот голос. Нежный и звонкий, далекий и родной. Не могу объяснить, почему он кажется мне родным. Я просто знаю это.

Стоит только мне заснуть, и он звучит колокольчиками в моей голове.

— Суоми, не бойся. Мы найдем тебя, — каждый раз она говорит мне это, и каждый раз после этих слов отчаяние и страх отступают.

Вот и сейчас я проснулась, и все не спешила открывать глаза. В надежде, что опять услышу ее. Я не знаю, кто она. Я не знаю даже кто я такая. Просто знаю, что меня зовут Суоми.

Именно на это имя мое сердцебиение усиливается. На это имя откликается моя душа.

Несколько рассветов тому назад я проснулась в чуждом мне мире, от которого меня отделяла лишь прозрачная крышка саркофага. Здесь было тепло и уютно. Внутри него я чувствовала себя в безопасности.

Дни сменяли ночи, а за мной так и не пришли. Мне безумно хотелось пить, а желудок сводило судорогой от голода. Откинув крышку саркофага, я посмотрела на небо. Над высокой горой поднималось лиловое светило, окрашивая окружающие горы и деревья розовыми, серебристо-синими и лиловыми брызгами. Это светило было нежным и деликатным. Его лучи согревают и укрывают все вокруг ласковой негой.

А вот немного позже, вслед за ним на горизонте покажется другое солнце. Оно высушит на сочной траве росу, заставит спрятаться все цветы, а листочки благоразумно скрутятся в трубочки. Лучи этого солнца быстро согревают, но и в то же время жестоко обжигают. От него хочется спрятаться и укрыться в тени.

Я не знаю, что это за мир, и как я в нем оказалась. Думаю, я здесь случайная гостья. А мой тонкий комбинезон, облегающий мою худенькую фигуру, словно вторая кожа, не спасает ни от ночного холода, ни от дневной жары.

Я ничего не помню о своем прошлом, понятия не имею, что ждет меня в будущем. Но одно знаю точно — сегодня я должна найти воду, свежесть которой вчера донес до меня поднявшийся ветерок. А если повезет, то и еду.

Решительно отбросив в сторону крышку своего саркофага, я выбралась наружу. Босые ноги приятно утонули в сочной траве. Я потянулась, и неуверенно оглядываясь по сторонам, пошла вперед. Кроме шелеста листьев на деревьях и щебета птиц ничто не нарушало окружающий покой.

Временами меня покачивало на ослабевших ногах, иногда кружилась от слабости голова, но в целом я чувствовала себя нормально.

И вот, наконец, оказавшись на вершине очередного пригорка, я с восторгом увидела блеснувшее у его подножия зеркало лесного озера. Вода в нем была настолько прозрачна, что видны были спины пестрых рыбешек, резвившихся у его дна. Берег был каменистый, лишь кое-где на его поверхности плавали отливавшие синевой мясистые листья. А в центре озера возвышался небольшой каменный островок.

Мне так захотелось окунуться в прохладную воду, сделать несколько жадных глотков, омыть свое ослабевшее от долгого сна тело, что я бросилась вниз. Правда, несколько раз споткнулась, и даже шлепнулась, больно ушибив колено и содрав кожу на ладони. Но какие это были мелочи по сравнению с тем наслаждением, что ожидало меня впереди.

Добравшись до озера, я упала на живот и стала жадно пить прохладную воду. Лишь утолив жажду, я осмотрелась по сторонам, а затем и посмотрела на свое отражение.

Только сейчас я поняла, что даже не помню, как выгляжу. Правда, особо рассмотреть

мне себя не удалось. Я смогла только заметить растрепанные темные волосы, достававшие мне до плеч и глаза, казавшиеся огромными темными блюдцами на худом и бледном лице.

Не обнаружив вокруг никакой опасности, я разделась и осторожно вошла в воду. Я даже не помнила, умею я плавать или нет. Не заходя на глубину, присела и оттолкнулась от дна ногами и … поплыла. Значит, умею. Озерная вода приятно ласкала и остужала меня, а я уверенно, задыхаясь от восторга, плыла к островку в центре озера. Лишь взобравшись на плоский темный камень, я поняла, как же я устала. Опять начала кружиться голова, мелко подрагивали ноги.

Я лениво развалилась на удивительно теплом камне, подставляя под осторожные лучи лилового светила свое тело. Над поверхностью озера заклубился белесый туман, размывая очертания берега и скрывая меня от случайных зрителей. Мне не было страшно. Даже наоборот, казалось, что я попала именно в то место, где и должна была сейчас быть.

Глаза устало закрылись, и я уснула.

Всадники осторожно пробирались лесом, тревожно поглядывая вокруг.

— Не нравится мне эта тишина, — блондин поправил свисавший с плеча богато расшитый плащ и посмотрел на своего спутника.

— Тишина, как тишина. Лес-то дикий. Откуда тут человеку взяться? — ответил ему спутник.

Его наряд был гораздо проще, но вот щедро инкрустированный драгоценными камнями меч выдавал в нем особу царских кровей.

— Я вот не пойму, чем тебя не устраивает дочь провидца? Красивая, явно щедрая на ласку девица.

— Она глупа, как пробка. А если еще и ее отца принять во внимание, то, сам понимаешь…

— Нет, не понимаю, — блондин потрепал по длинной шее своего игозавра, — Глупа — так это же явно плюс. Не будет пытаться нами управлять. А только вспомни ее тело, мммм…

— Тело, как тело. Она, может, и не будет пытаться. Но вот ее папаша спит и видит, как станет нашими руками жар загребать.

— Брось, Найвен. Ну согласись, что ты просто упрямишься. Да к тому же именно на Осанну указал древний огонь.

— Ну да, тот самый огонь, который ее папаша сам лично и зажег. Я не боюсь провидца, Креззо. С ним мы легко справимся. Просто я не хочу эту девицу. Понимаешь? Я хочу, чтобы кровь вскипала, чтобы сердце билось. Хочу думать о ней ежечасно, желать ее, владеть ею.

— Ну почему же не понимаю? От такого подарка и я не отказался бы. Но надеяться на то, что Чар-озеро тебе такую девицу на блюдечке преподнесет — это же полная ерунда. Сказки это все и выдумки древних.

— А древний огонь — это не выдумки?

Креззо устало снизал плечами и убрал со лба длинную белокурую прядь. Ветер лениво трепал шелковистые локоны молодого правителя. Ему было скучно и досадно, что приходится впустую тратить свое время.

Его же брат, наоборот, был решительно настроен найти Чар-озеро. Темные глаза его то и дело обращались к небу. Если верить легендам, именно в день их рождения могло случиться чудо. В этот день должны были сойтись тени, отбрасываемые Священными Зубами, скалами, которым испокон веков поклонялся его народ.