Музпросвет
Шрифт:
Тем временем во всех остальных разновидностях поп-музыки уже давным-давно именно продюсеры являются движущей силой музыкального процесса. В случае с хип-хопом для каждого трека собирается целая армия продюсеров, своего рода консилиум, как у постели умирающего.
Решительный шаг в этом направлении сделала нью-йоркская рок-группа John Spencer Blues Explosion. К работе над альбомом "Acme" (1998) была привлечена целая дюжина продюсеров, то есть в четыре раза больше народу, чем музыкантов в самой группе. Исходные версии песен записывались в шести разных студиях. После этого пленки пересылались между разными продюсерами, некоторые из которых в глаза не
Многие песни, вошедшие в окончательный вариант альбома, склеены из разных ремиксов, изготовленных разными продюсерами, то есть являются самыми настоящими кентаврами. Поэтому альбом в целом - это одновременно и альбом ремиксов. Странная ситуация, если учесть, что речь идет не о техно-музыке, а о рок-н-ролле.
Garbage для "Version 2.0" в результате целого года ежедневного труда забили для каждой песни аж сто двадцать семь дорожек всяким акустическим хламом. Правда, им это не помогло - трип-хоп не получился.
Все манипуляции со звуком проводились внутри компьютера. Я охотно допускаю, что звуки, которые насобирали три неутомимых продюсера (мужская половина Garbage), по отдельности были довольно интересны. Но все вместе превратилось в самовлюбленную гитарно-синтезаторно-семплерную трясину. Тем не менее вполне отчетливо проступают контуры довольно простых поп-песен.
Все это похоже на до боли знакомый велосипед, который упал в муравейник. Если подойти близко - ужасная картина: все движется и шевелится, невозможно понять, в чем смысл этого копошения. С расстояния двух шагов становится ясно: перед нами вовсе не автомобиль будущего, а сожранный муравьями трехколесный велосипед.
Даути (лидер Soul Coughing) комментировал работу над альбомом "El Oso" (1998): "Обычно текст песни находится в напряженном противостоянии с гитарной партией - иными словами, песню сочиняют, играя на гитаре. Нашей целью было создать напряжение между текстом и тонкими нюансами бита". Для этого Даути сначала склеил на семплере ритм-треки из очень похожих друг на друга, но не одинаковых ячеек бита. Потом придумал стихи и мелодии, которые ложились на эти ритм-треки, и записал свой голос. Живой барабанщик, слушая эти же демо-треки, пытался на слух попасть в постоянно меняющийся ритм. После этого сверху был наложен голос вокалиста, в результате вокал постоянно не попадает в записанную живьем барабанную партию, которая имитирует не слышный нам механически склеенный ритм. Напряжение между ритмом голоса и барабанным битом, вплетение голоса в брейкбит - то, о чем, собственно, говорит Даути, - вещь для подавляющего большинства белых рок-групп немыслимая.
Понятно, что дело не в новой аранжировке старых песен, в идеале это должны быть другие песни, которые по-другому сочиняются, записываются и микшируются. Если процесс прошел удачно, то под эту музыку можно будет танцевать или как минимум шевелиться. Собственно, в этом и состояла модная тенденция - белые рок-группы захотели делать музыку, под которую можно танцевать.
Новые тенденции второй половины 90-х истолковывались и как преодоление кризиса поп-песни.
David Bowie
Дэвид Боуи: "Когда ты очень хорошо знаешь внутреннее устройство поп-песни, она больше не может дать тебе адреналинового пинка под зад. Рок-песню можно применять лишь в ностальгических целях".
Действительно, ремесленник, познавший тычинки, пестики, хлорофилл и законы Менделя и научившийся сворачивать из разноцветной бумаги и проволоки цветы самых разных пород, уже не способен искренне переживать, увидев букет свежих роз. А радоваться,
Дэвид Боуи: "Да, когда-то ты понимаешь, что главное - это энергия. Но энергия не может существовать сама по себе, ею надо что-то наполнить. Начинаются мучительные поиски нового энергоносителя, новой арматуры, которая способна запулить в общество энергию твоего послания. Конечно, можно совсем отказаться от структуры поп-песен и объявить себя нигилистом. Но если ты не можешь реализовать новую технологию энергопередачи, то грош цена твоему разочарованию в вялой и банальной попсе".
Боуи образца 97-го полагал, что ему при помощи драм-н-бэйса удалось выйти из многолетнего энергетического кризиса. Конечно, можно только порадоваться за ветерана - он нашел новую жилу и впился в нее оставшимися зубами. При этом похорошел и помолодел. Знать, где укусить, - это уже полдела, и Дэвид Боуи имел все основания для гордости: старые камбалы Мик Джаггер, Тина Тернер и прочие Джо Кокеры и Элтоны Джоны лежат неподвижно на дне и лишь глаза таращат, не подозревая, что вокруг них еще что-то движется.
Все это славно, но альбом "Earthling" (1997) производил странное впечатление: несмотря на все прогрессивные усилия автора, в нем осталось очень много консервативного и вяло-традиционного, и в первую очередь - сам Дэвид Боуи. Я имею в виду его блеяние, его интонации, его мелодии, его рефрены. Дэвид Боуи ни за что не хочет отказываться от этого хлама, хотя у него был неплохой повод. Вот если бы всем надоевший певец выпустил танцевальный альбом, начисто лишенный какого бы то ни было пения, - это и был бы дух современности. Атак его "Earthling" похож на самолет, почему-то уклеенный все теми же самыми лихими красотками, которые много лет назад украшали кабину грузовика, когда летчик еще был армейским шофером.
Fashion zone
Принято считать, что в 1988 году история поп-музыки раздвоилась. В начале 90-х рэйверы и не подозревали, что U2 выпустили якобы эпохальный альбом "Achtung Baby", а "Нирвана" - это главная группа гранжа, а гранж это то, как отныне называется рок-музыка.
Возник новый вид андеграунда - техно-андеграунд, это было совсем не то же самое, что известные до тех пор панк- или металло-андеграунды. В начале 90-х недовольная окружающей действительностью молодежь уже не имела никакого желания идентифицировать себя с панком или металлом. Начались безумные танцы в подполье. Эти танцы сопровождались издыханием альтернативного рока.
В 90-х сильно изменилось отношение к року. Конечно, разговоры о том, что рок мертв, ведутся с конца 60-х, когда он, собственно, только-только появился. Если вы не понимаете, что имеется в виду под словами "рок мертв", я могу тот же самый тезис сформулировать несколько по-другому: рок неизлечимо фальшив.
Что может предложить рок? Если вам нужен заводной ритм, то его в роке нет. Если вам нужна песня, с которой вы могли бы себя идентифицировать, иными словами, слушая которую, вы могли бы ненавидеть окружающую жизнь, то в современном роке и этого на самом-то деле нет. Рок должен быть величественным и могучим и демонстрировать широкоформатных героев. Кто эти герои сейчас? Чувствуете ли вы, что музыка говорит о самых важных вещах в жизни, о которых все остальные трусливо молчат? Вряд ли. Исчезли рок-звезды, рок-идолы, рок-легенды, или, что то же самое, исчезла потребность в их существовании. Некоторое время альтернативный рок пытался быть роком без рок-идолов, но оказалось, что это нежизнеспособная идея