Музпросвет
Шрифт:
К середине десятилетия альтернативный рок тихо сошел на нет, в Европе совершенно перестали интересоваться американскими гитарными группами, британской прессой был раздут бум вокруг поп-групп нового типа: Pulp, Blur, Oasis. От рок-групп первой половины 90-х осталось только два воспоминания: во-первых, что ребята стригли головы наголо и носили растянутые майки, шорты до колен и диких размеров татуировки, а во-вторых, что их музыка часто болталась между металлом и хип-хопом и называлась поэтому кроссовер. Еще одна практически не существующая ныне разновидность молодежного андеграунда начала 90-х - это готик-рок, обитавший между мелодичным металлом и синти-попом. Собственно, это был еще неотмерший пережиток
В середине 90-х ситуация полностью обновилась. В музыкальных изданиях широко освещались две конкурирующих разновидности поп-музыки: брит-поп и трип-хоп.
Андеграундом были драм-н-бэйс и жесткое техно.
Интеллектуальной поп-музыкой стало минимал-техно.
Оувеграундом (overground, то, что по-русски нежно называют попсой) транс, евроденс и хеппи-хардкор, то есть Маруша, Mr. President и Scooter.
Танцующая по уик-эндам (году в 94-м) под техно-транс молодежь в обычной жизни одевалась в ретро-хиппи-стиле: брюки-клеш, узкие и длинные куртки-кафтаны из замши, длинные цветные шарфы на шее, на спине непременный рюкзак. И на каждой заднице - голубые джинсы.
Ныне уличная мода довольно далеко уползла от хиппи-стиля. Blue Jeans носят только провинциалы, для таких фирм, как Levi's, это большая трагедия. Сегодня штаны должны быть широкими, прямоугольными, светло-кремовыми или зелеными и немного сваливающимися с бедер. И, конечно, с большим количеством карманов. Вообще узкие, а еще хуже - обтягивающие, джинсы - верный знак того, что ты заблудился во времени. Рубаха, заправленная в штаны, - это безвкусие.
На ногах должны быть кроссовки, на теле - свитер с горизонтальной полосой на груди, сверху - трикотажная куртка с капюшоном. Все вместе явная хип-хоп-мода, знак победившего брейкбита. Так одевается практически вся молодежь, и даже студенты - самая консервативная и отсталая часть молодого поколения, традиционный потребитель гитарного рока и леволи-беральных идей.
Во время несколько безынициативного подведения итогов 90-х годов выяснилось, что поднимали шум вокруг этих самых "новых тенденций" и навязывали их молодежи не столько концерны звукозаписи, сколько концерны, изготовлявшие прохладительные напитки и модные шмотки.
Postrock
Слово "построк" звучит вкусно и многообещающе. Рок после смерти рока. Многое хочется связать с этим словом.
"Исчезновение" рока было обнаружено музжурналистами в середине 90-х, оно примерно соответствует моменту, когда "Металлика" постриглась и надела пластмассовые черные очки.
Последним рок-явлением, претендовавшим на аутентичность - на аутентичную злобу, аутентичную боль, аутентичный (= грубый) саунд - был гранж. Но всем было очевидно, что "Нирвана" - это ретро-театр, не более чем применение хорошо известной формулы "с панк-непосредственностью воспроизвести изысканный саунддизайн Led Zeppelin и Black Sabbath".
В случае с "Нирваной" миф о боли души молодого поколения, которую можно выразить только грубыми гитарными риффами, еще функционировал. Но функционировал только в качестве мифа, раскручиваемого средствами массовой информации. Гранж-группы, пережившие "Нирвану", как, скажем, Smashing Pumpkins, имели возможность убедиться, что у молодого поколения душа уже почему-то не болит. А истории о психических травмах, о разрушенных надеждах, о надрывах, депрессии и паранойе, об одиночестве и наркотиках и тому подобных вещах от музыкантов требуют средства массовой информации, позиционирующие рок на музыкальном рынке. То есть вокруг рока в интересах его маркетинга искусственно создается ореол грязной психореальности, и музыканты должны соответствовать имиджу "из последних сил вопящих у бездны на краю".
А
То, что в середине 90-х было названо построком, проще всего было бы охарактеризовать как гибрид эмбиента и инструментального рока.
Главным музсобытием середины 90-х была битва за преодоление пропасти между пафосным стадионным роком и бухающим эсид-хаусом. Построк - более изящный и акустически интересный вариант того же самого хода: гибрид монотонной электроники и неагрессивной инструментальной рок-музыки.
В 1996 году вышел альбом "Millions Now Living Will Never Die" чикагской группы Tortoise. Восторгу критиков не было предела, минимал-рок без вокала пошел на ура. Более того, продукция Tortoise якобы окончательно отменила выдохшуюся и погрязшую в бесконечных клише рок-музыку. Tortoise были торжественно объявлены построком. Отныне навсегда покончено с песнями-припевами, с бесконечным пафосом, с тремя постылыми гитарными аккордами. Рок-музыка больше не нуждается в гитарах, интерес по ходу развития композиции может поддерживаться и другими - чисто музыкальными средствами. Волшебными словами были "даб", "минимализм" и "джаз".
Даб означал не просто массу баса и медленными толчками идущий вперед грув. Под дабом имелась в виду технология, применявшаяся на Ямайке в начале 70-х: записать музыку на пленку, а потом обработать эти пленки так, как будто никаких живых музыкантов никогда в природе и не было. Чем-то подобным занимались и кельнские хиппи из группы Сап, мода на которых тоже как бы сама собой подоспела.
Минимализм означал переход к новому принципу композиции. Ритмические фигуры менялись крайне медленно, музыка производила статичное впечатление, но на месте при этом не стояла. По сравнению с однослойным трехаккордовым роком в построке оказалось значительно больше музыки.
Одновременно перенос акцента с гитарных аккордов, которые можно сравнить с лопатой, кидающей глину, на движущиеся относительно друг друга легкие слои ударных инструментов означал сближение с лагерем электронной музыки. Записи Tortoise (во всяком случае - некоторые пассажи) звучали как эмбиент.
Третье волшебное слово - "джаз" - применялось в том смысле, что Tortoise много импровизируют, а их саунд местами очень напоминает такое явление, как cool jazz.
С джазом разобрались быстрее всего. Чикагские музыканты пояснили, что во время своих концертов они ничуть не импровизируют, а играют то, что разучили. И вообще импровизация их музыке вовсе не свойственна Их музыка придумана, сочинена, выстроена. И ритмически она на джаз не похожа. Неужели музкритики могли так ошибиться? Несложно догадаться, что дело было вовсе не в саунде вибрафона и не в огромном портрете Джона Колтрейна, который висел в чикагской студии Tortoise и аккуратно присутствовал на большинстве фотографий группы, а в том, что музкритикам была дорога утопия синтетической музыки, с одной стороны, укорененной в традиции, а с другой - преодолевающей разобщенность и клише отдельных стилей: рока, джаза, техно, авангарда.
Tortoise были избавителями от гнусного настоящего, музыкой будущего и одновременно - сугубо ретро-явлением, чем-то хорошо знакомым и понятным.
Моментально обнаружилось, что кельнско-дюс-сельдорфский дуэт Mouse On Mars тоже относится к этой же струе. Правда, Mouse On Mars называли не пост роком, а неокраутом Электронная группа Mouse On Mars звучала на редкость неэлектронно, процедура изготовления техно применялась к звукам вполне естественного происхождения, мы уже встречали этот ход, когда речь шла о том, что из "электронной музыки для слушания" исчезли синтетические барабаны.