Музыка для Повелителя
Шрифт:
В лиловых облаках гасла желтизна. Проступал край луны — бледный, как пух. Трава пахла мятой — отголосками лета, заплутавшими в осени.
— Тебе бежать ещё круг, — напомнил Баюн.
— Знаю, — буркнул Глеб. — Я просто…
Он осёкся — постеснялся сказать «решил взглянуть на закат». Но Баюн понял:
— Тоже мне, романтик…
Дух вспорхнул на ветку: когда Глеб бегал, пользуясь дарованным часом, Баюн был вороном.
Парк погружался в тишину. Инвалидное кресло ждало на тропе; ещё двадцать
От этого делалось тошно.
Ещё летом не верилось, что час в день он ходит: земля под ногами казалась обманом. Теперь этот час воспринимался как должное.
— Тот дух, что живёт в тебе… — Баюн взмахнул крыльями.
— Скрытник, — напомнил Глеб.
— Ты не пробовал позвать его? Мало ли что говорят маги — может, скрытник откликнется на твои мысли.
— Он и так откликается, когда я говорю «хочу встать»… А больше не откликается ни на что.
— Значит, говорить с ним ты всё-таки пытался?
Глеб вздохнул:
— И не один раз.
Баюн описал над ним круг:
— Я правильно понял: ты обещал Лаэндо преследовать Кали в обмен на информацию? И он дал её?
— Дал.
В детали Глеб пока не вдавался. Баюн заметил с редким для него тактом:
— Наталья Марковна была в ярости, когда ты вернулся на «Фабрику»… Она велела забыть про штаб.
Глеб смотрел в землю.
У Лаэндо он пробыл недолго и услышал мало — но достаточно, чтобы схватить Кали. И Глеб знал, что не останется в стороне.
— Пусть её ищут другие, — не унимался Баюн. — А слово, данное зеркальнику, можно и нарушить — он заслужил и не такое!
— Заслужил, — признал Глеб.
— Так в чём проблема?
Глеб уставился на куст. Приземлившись, Баюн укорил его:
— Ты лгал себе: работа в чаросети, курсы сететворцов — всё это чушь. Ты хочешь быть законодержцем, так?
— Не под началом Азарина! — вспыхнул Глеб.
— Но всё-таки хочешь?
Глеб молчал.
— Самообман — глупейший из видов лжи, — заключил дух.
— Знаешь, — Глеб повернулся к нему, — а ты умнее меня.
— Только заметил? Радуйся, что я рядом!
Глеб опять побежал — пока мог… Пока скрытник не уснул на сутки. Пока мышцы сладкой болью отвлекали от стоявшего в стороне кресла.
Баюн протянул к нему ментальную нить:
— Так что там наплёл Лаэндо?
— Я потом расскажу. Но завтра мы с Азариным и Хромовым приместимся в Танабэ.
— Ты готов терпеть Азарина?!
— Только пока Кали не арестуют.
На лбу Глеба остывал пот, и ему это нравилось: усталость от пробежки — это здорово… Жаль, не все понимают.
Он глянул вверх:
— Баюн?..
— Что?
Глеб
— Я рад, что ты рядом!
Глава 3. Парад ёкаев
Все гостиницы в Танабэ именуются звучным словом «рёкан».
Номера тут особенные: терраса, низкие столики, а вместо дверей — решётки из дерева с бумагой. Хромов сказал, они зовутся «сёдзи».
Именно сюда — в один из восьми рёканов квартала Такахаси, расположенного в самом центре Танабэ, привёл Глеба рассказ Лаэндо.
Въехав в номер за Баюном, он сразу заметил:
— Стены как в доме госпожи Сайто… О, нет!..
— Ты чего? — дух вздыбил шерсть.
— На полу циновки, — простонал Глеб. — Моё кресло их испортит…
Баюн глянул в стенную нишу с икебаной:
— У нас важная миссия, и хозяин гостиницы это знает. Но раз тебя волнуют циновки, используй час ходьбы.
Азарин разулся и вошёл следом:
— Не вздумай — он ещё может пригодиться. А циновки заменят: этот рёкан использует местный штаб.
Хромов раздвинул окно-сёдзи. Снаружи уже стемнело.
— Предлагаю ещё раз п-прослушать запись.
Речь шла о записи беседы Глеба с Лаэндо. Никто не возражал.
Азарин снял пиджак, ослабил галстук. Хромов сел на подушку, лежащую на татами. Микрочип вставили в зерфон, а запись включили с места, где началась суть дела.
Глеб: Ладно, согласен я на твою игру… А теперь говори, что знаешь.
Лаэндо: Ты слышал про хякки яко?
Глеб: Чего?..
Лаэндо: Ну разумеется, не слышал… Это праздник ёкаев, проходит в Танабэ. «Ночной парад монстров», «Ночное шествие сотни демонов» — говорит о чём-то?
Глеб: Нет.
Лаэндо: Японские духи собираются вместе одну ночь в году и гуляют — обычно летом. Раньше парад проходил в неволшебке, а среди ёкаев есть спиритусы класса «демон» — естественно, их видели: парад стал частью фольклора. Потом вмешались маги и договорились с духами, чтобы те веселились в Танабэ.
Глеб: И при чём здесь Кали?
Лаэндо: В этом году парад перенесли на осень. У ёкаев есть лидер — Нурарихён: это как президент у людей. В мае его убили. И убийцей была женщина с тремя глазами.
Глеб: Кали?..
Лаэндо: Какой догадливый… Ходили слухи, что ей что-то нужно от Нурарихёна. И что нового Нурарихёна она тоже убьёт, если тот не уступит.
Глеб: А что ей нужно?
Лаэндо: Выясняй сам. Моё дело — дать подсказку.
Глеб: А моё — печь хлеб. Дай больше подсказок, или я поеду месить тесто.