Музыка души
Шрифт:
Крестный ход подошел к закрытым дверям храма, остановился перед ними. «Как жены-мироносицы перед гробом Господним», – вспомнил Петя маменькино объяснение. И вот раздался первый радостно-ликующий возглас священника:
– Христос воскресе!
И сотни голосов в ответ:
– Воистину воскресе!
Вместе со всеми кричал Петя, чувствуя, как поднимается в груди невыразимое ликование. Распахнулись двери храма, и радостная толпа потекла внутрь. Устроившись у самого клироса, Петя вслушивался в брызжущие светом напевы Пасхальной службы. Он мало что запомнил из нее, но осталось впечатление всеобщей радости, ликования, света. И когда они вернулись домой, он долго еще
***
Больше всего Петя любил субботние вечера, когда мадемуазель Фанни вместе со своими подопечными устраивалась в комнате, освещенной одной лампадкой, и они начинали по очереди рассказывать истории.
Каждый должен был придумать что-нибудь свое. Петя всегда с удовольствием и увлечением сочинял рассказы. Но особенно его привлекали в этих вечерах истории, поведанные самой гувернанткой. Она читала им необыкновенно интересную книгу «Знаменитые дети», и, слушая о жизни Жанны д'Арк, отдавшей жизнь за Родину, или о несчастной судьбе Людовика XVII, погибшего совсем ребенком, Петя мог подолгу сидеть, не шевелясь и заворожено глядя на мадемуазель Фанни. Он будто переносился из тихого родного городка в совершенно иной мир: незнакомый, но манящий своим блеском и величием.
Однажды, слушая про Жанну д'Арк, Петя принялся записывать на клочке бумаги образы, навеянные рассказом. Заметив, как он усердно что-то строчит, покусывая в задумчивости кончик пера, мадемуазель Фанни спросила:
– Что вы такое пишете, Pierre?
– Я сочинил стихотворение про Жанну д'Арк.
Гувернантка с любопытством заглянула в листок и с легкой улыбкой принялась читать его сочинение:
L’hero"ine de la France
On t’aime, on ne t’oublie pas
Hero"ine si belle!
Tu a sauv'e la France
Fille d’un berger!
Mais qui fait ces actions si belles!
Barbare anglais vous ont tu'ee
Toute la France vous admire
Tes cheveuz blonds jusqu’`a tes genoux
Ils sont tr`es beau
Tu 'etais si c'el`ebre
Que l’ange Michel t’apparut
Les c'el`ebres on pense `a eux
Les m'echans on les oublie! [5]
– Замечательно, Pierre, вам стоит развивать свой творческий дар.
Петя зарделся, довольный похвалой. Впечатления, переполнявшие душу, он нередко выражал в стихах, хоть и по-детски неуклюжих (ему было всего семь лет), но глубоких: он писал о Боге, о смерти, о детях сиротах, о Родине – обо всем том, что глубоко волновало его чистую сострадательную душу. Близкие с улыбкой стали называть его «маленький Пушкин», в тайне надеясь, что поэзия немного отвлечет его от слишком страстной любви к музыке. Но в каких бы формах не пытался Петя выразить свой внутренний мир, музыка всегда стояла для него на первом месте.
5
Героиня Франции, тебя любят, тебя не забывают, прекрасная героиня! Ты спасла Францию, дочь пастуха! Но совершившая столь прекрасные деяния! Английские варвары вас убили, вся Франция восхищается вами. Твои светлые волосы до колен – так прекрасны. Ты была так знаменита, что архангел Михаил явился тебе. О знаменитых думают, злых забывают! (фр.)
Незаметно летело время в Воткинске – счастливейшее время детства. Впоследствии не раз вспомнит композитор об этих годах.
Глава 2. Переезды
Ясным
Оба брата ошеломленно уставились на мать: они никак не ожидали, что с любимой воспитательницей придется расстаться так скоро. Ведь в семье еще двое младших детей, и некоторое время спустя им тоже понадобится гувернантка.
– Почему? – выразил Петя общий вопрос.
Мама тяжело вздохнула:
– Мы переезжаем в Москву: вашему отцу там обещали выгодное место. Взять с собой мадемуазель Фанни мы не можем: наше собственное положение слишком неустойчиво. А заставлять ее ждать неизвестно чего было бы слишком несправедливо. К тому же вы с Колей в Москве начнете учиться в пансионе, и гувернантка вам будет не нужна.
Восьмилетний Петя не очень понял ее рассуждений, но то, что мадемуазель Фанни они больше не увидят – это он понял прекрасно. И, спрыгнув с кровати, как был в одной рубашке, он бросился вниз, ловко проскользнув мимо матери, пытавшейся его задержать.
– Мадемуазель Фанни! Мадемуазель Фанни! – закричал он, слетая по лестнице и едва не врезавшись в выбежавшего на его крик отца.
– Петя, Петичка! – мама, наконец, догнала его и обняла за плечи, удерживая. – Она уехала рано утром, пока вы спали.
– Как уехала? И не попрощалась? Почему? – к боли разлуки примешалась обида, на глазах выступили слезы.
Родители растерянно переглянулись.
– Ей пришлось быстро уехать, – осторожно ответил папа. – Было еще слишком рано, и вас будить не стали.
Петя замотал головой и всхлипнул. Как же так? Почему им не дали даже попрощаться? Поддавшись уговорам матери, он вернулся в спальню, чтобы одеться, но как Александра Андреевна ни старалась успокоить сына, он был безутешен.
Целый день Петя слонялся из одной комнаты в другую, не зная, чем заняться, и, в общем-то, не имея особого желания заниматься чем бы то ни было: мысль о том, что больше никогда он не увидит любимую гувернантку, не отпускала. Даже предстоящее путешествие в Москву – город древний и в его воображении почти сказочный – не могло развеять подавленного настроения.
Дом был полон народу: буквально все население Воткинска пришло попрощаться с начальником завода и его семьей. К неразберихе приготовлений прибавлялась суматоха прощаний. Все стояло вверх дном. И в этих условиях дети были предоставлены самим себе.
Выехали поздно вечером, когда начало темнеть. При прощании многие плакали. Наконец, сели в карету и тронулись. Петя забился в уголок, прижавшись к окну кареты, бездумно глядя на проплывающие мимо пейзажи. Ехали долго, ему показалось, что бесконечно долго. Только когда на темном небе уже давно сияли звезды и светила почти полная желтая луна, въехали в какой-то город. Мама сказала, что это Сарапул.
На ночь остановились в двухэтажном каменном доме, изукрашенном красивой лепниной. По краям его стояли башенки, сливавшиеся с основным зданием и наверху украшенные резными флюгерами. После небольших воткинских зданий этот дом показался Пете чуть ли не дворцом.
На следующее утро Пете пришла в голову мысль написать мадемуазель Фанни письмо: раз уж не получилось попрощаться лично. После завтрака он бросился обратно в свою комнату и принялся искать письменные принадлежности. Но дом был чужой – найти нужное никак не удавалось.