Музыка джунглей
Шрифт:
– Гм… Дней десять назад ты с таким же наслаждением рассказывал, как поступишь со своей долей золота. Что, малость опустил планку? – съехидничал Громила.
– Всё правильно, происходит нормальная переоценка, – с умным видом ответил ему Иннот. – Ложное и сиюминутное уступает позиции вечным ценностям. Он ещё забыл упомянуть… э-э… полную сковородку жареной картошки – маслице шипит, брызгается… Да и постель с крахмальными белоснежными простынями туда же относится…
– Прекратите надо мной издеваться! – нервно хихикнул Кактус. –
– Не без того, – согласился Громила.
Отдохнув, друзья вновь навьючили на себя рюкзаки. Битва с колючками возобновилась. Предсказанные Джихад полчаса в результате обернулись двумя; однако идея была верна – ежевичные заросли вскоре поредели, уступая место разбросанным то тут, то там камням.
– Ну вот, теперь совсем другое дело! – обрадованно пробасил Громила, осматриваясь.
По левую руку возвышалась гладкая каменная стена. Скорее всего, это что-то вроде столовой горы, решил про себя Иннот. Некоторое время можно будет идти вдоль неё, а потом снова придётся нырять в джунгли. Он задрал голову. Над краем скалы курчавилась какая-то зелень, плети лиан спускались вниз, цепляясь за малейшие неровности в камне.
– Как вы думаете, сколько здесь будет высоты?
– Метров сто, наверное. Если не все сто пятьдесят, – на глаз определил Кактус. – Ну что, пошли?
– Пошли, – согласился Иннот, но тут же вдруг объявил: – Нет, стоп. Привал.
– Что так? – удивилась Джихад.
– Потому что вот…
Иннот сделал шаг в сторону и поддал ногой пустую консервную банку – та звонко забренчала, перекатываясь по камням.
– Эге… – Громила смерил взглядом расстояние до верха. – И что теперь?
– По плану, – пожал плечами Иннот. – Разбиваем лагерь, готовим еду. Ближе к вечеру можно будет даже немножко помузыканить.
– Выходит, мы пришли? – удивился Кактус. – А как же компас?
– Возможно, Хлю где-то наверху, – сказал Иннот, демонстрируя монету. – Видишь, условная линия задевает край этой горы. Может, он где-то там. Во всяком случае, интуиция мне подсказывает, что мы здесь не одни.
– Как будем действовать? – невольно понижая голос, спросил Кактус.
– Мы – мирные музыканты. Позволим захватить себя в плен. Не сопротивляться, понятно? Тебя это особенно касается: не вздумай дать волю своим здоровым инстинктам и выпустить шипы. Пускай нас даже побьют немного; впрочем, я думаю, до этого не дойдёт. Помните о главном: никто не должен раньше времени догадаться, кто мы такие на самом деле.
– Наверное, они нападут на нас ночью, – задумчиво сказала Джихад. – По крайней мере, я бы именно так и сделала.
– Скорее всего, так и будет.
Лагерь решено было разбить не под самой скалой, а на некотором расстоянии от неё. Подходящее место нашлось довольно быстро: плоская базальтовая плита. Каюкеры быстренько натаскали сушняка, благо среди камней его было достаточно. Кактус и здесь отличился, едва
– Представляешь, с виду она выглядела точь-в-точь как сухая ветка, – дрожащим голосом объяснял Кактус. – Я почти коснулся её, и тут она зашипела и уползла!
– Дуракам везёт… – коротко, но ёмко высказался Иннот.
Воду искать не стали; кое-какой запас ещё имелся. За время пути друзья несколько раз попадали под ливень, и наполнить фляги не представляло труда.
– Может, здесь уже давно никого и нету? – тихонько размышлял вслух Громила, попивая компот из сухофруктов.
Иннот раскурил свою трубочку.
– Банка-то новая совсем, – ответил он, выпустив колечко дыма. – Ещё заржаветь не успела. А сбросили её явно сверху. Стало быть, что?
– Стало быть, ещё недавно там кто-то был, – подхватила Джихад. – И не просто был, а лакомился консервами. И этот кто-то, скорее всего, не пешком сюда пожаловал, иначе какой смысл тащить сквозь джунгли тяжелые металлические банки?
– Да, башка у вас варит… Надо бы завтра, если ничего не случится, обойти эту гору кругом. Может, ещё какие следы обнаружатся.
– Случится, – буркнул Иннот. – Говорю же, предчувствие у меня.
Сидеть и ждать нападения было неприятно и скучно. Каюкеры вскоре задремали – все, кроме Громилы. Обезьянец время от времени подбрасывал в костёр веточки и задумчиво смотрел на огонь.
Солнце стало клониться к горизонту. Иннот вылез из-под брезента, потянулся, сделал несколько движений, разминая позвоночник, и с ухмылкой посмотрел на остальных.
– Ну что, лабухи? А не сбацать ли нам чего-нибудь этакое?
– Чего сбацать? – зевнула Джихад.
– Ну, как чего? Разумеется, джанги! Поторопим немножко наших таинственных консервоедов!
– Сначала чайку попьём.
– Всё-таки вкуснее, чем Афинофоно, никто не заваривает.
– Сейчас он бы нам пригодился… Сразу бы узнали, есть ли кто-нибудь рядом.
– Так это и я могу сказать, – оживился Иннот. – Ну-ка…
Он закрыл глаза и сосредоточился. Зелёные патлы зашевелились, распушились вокруг головы.
– Ух ты! – тихонько удивилась Джихад.
– Поздравляю: мы-таки удостоились внимания. Правда, я не могу с точностью сказать, кто это: человек или зверь. Но если зверь, то крупный.
– И где же он? – поёжился Кактус.
– Он… Только не смотри туда… Примерно на четыре часа от меня.
– За правым плечом, стало быть… И далеко?
– Не очень. Метров сто, наверное.
– Как ты это делаешь?! – заинтригованно спросила Джихад.
– Электромагнитные колебания, изменение индуктивности… Джи, мне довольно сложно объяснить; просто я всё это чувствую.
– Так… Друзья, с этой минуты все разговоры только о музыке, – тихонько призвал к порядку Громила. – Как слышите, приём…