Музыка грязи
Шрифт:
– Уайт-Пойнт, – сказал он с горестным смехом. – Знаю, знаю. Мне там голову проломили в пивной, девятнадцать мне было. В том городе в тюрьму не сажают – пленных не брать! Как вам такая умеренная климатическая зона, а?
Вода на вкус отдавала песком и сладостью. Джорджи заметила, что мужчины изучают друг друга.
Весь лагерь состоял из открытой с одной стороны хижины из веток, построенной у входа в широкую, низкую пещеру. У Рыжего Хоппера было крепкое хозяйство. В хижине – скамьи, стальная раковина, холодильник и морозильник, множество аккуратно сложенных посудных принадлежностей, а покрытый ракушками пол был гладок
– Неплохо устроились, – сказал Джим.
– Ну, если вы все равно рыбак… – сказал провожатый.
– Рыбак.
– Вот-вот, – озорно заметил провожатый. – Так, значит, рыбак.
– Боюсь, мы встречались раньше, Рыжий, – сказала Джорджи. Она почувствовала, как Джим поворачивает голову. – Несколько лет назад. Вы вытащили нас с маленькой полоски рядом с тем большим островом.
Хоппер задрал козырек кепки и впервые посмотрел ей в глаза.
– Вы, наверное, не помните, – сказала она.
– Я думал, вы американцы.
– Один из нас и был американец.
– Забодай меня комар! И далеко вы добрались?
– Потонули в Ломбоке, – сказал Джим.
– Ну, – дипломатично заметил Рыжий. – Вот был персонаж, тот парень.
Джорджи могла только улыбнуться.
– Слушай, – сказал Джим. – Насчет этой недели.
– Вы заплатили за неделю. Это не значит, что вам надо здесь оставаться все семь дней. И, я уже говорил, кажется, что умею искать рыбу, а не людей.
– Это я понимаю. Но ты знаешь местность.
– Ну, побережье. Знаю залив и плато. Этот парень не должен вам денег или чего-то в этом роде, я надеюсь?
Джим отпил воды.
– Я в смысле… я бы предпочел это считать чем-то вроде спасательной операции, а не чем-то… недостойным, как говорится.
– Нам с ним необходимо увидеться, – сказал Джим.
– Лет десять назад кто-то пробовал выращивать наркоту там, на островах, черт-те как далеко. Я нашел инструменты и поливочный шланг.
– Ничего подобного в нашем случае.
– Вот это-то и удивительно, Джим. А особенно то, что на поиски отправились только мы трое. Могли бы нанять вертолеты и лодки, полномасштабный поиск. Охотники из черномазых, – в общем, весь цирк.
– Это личное, – сказал Джим.
– Ясно, понял. Но человек не может не полюбопытствовать. Поэтому я вами и занялся.
– А не потому, что получишь втрое? – спросил Джим с невеселой ухмылкой.
– А разве это может погасить любопытство человека? Кстати, я тут себе позволил обыскать ваш багаж в Кунунарре. Невежливо, но так вот.
– И какого черта? – спросил Джим, выпрямляясь на стуле.
– И я даже не спрашиваю, не было ли у кого-нибудь из вас огнестрельного оружия, когда вы поднимались на борт?
– Нет, – сказала Джорджи, чувствуя, как ее разворачивает к Джиму.
– Конечно, нет, – пробормотал он.
– Человеку надо принять меры предосторожности, только и всего.
– Мы
– Вы думаете, этот парень хочет, чтобы его нашли?
Она пожала плечами.
– Он белый?
– Какая тебе разница? – спросил Джим.
– Ну, уже пару дней пилоты говорят, что видели кое-кого здесь неподалеку. Знаете, прямо в горах, там, где люди-то и не водятся. Но он черный. Ко всему, что они говорят, надо относиться с капелькой недоверия. Они в основном молодые парни. Любят сочинять.
– А что такого удивительного в том, что здесь кто-то видел аборигена? – спросила Джорджи. – Это же в основном их земля, так?
– Я не специалист, – сказал инструктор. – Но, должен вам заметить, даже японскую машинешку не набьешь черными, которые все еще умеют жить в лесу. В смысле – могут прожить в лесу, скажем, несколько лет. И из этих-то большинство будет такое старичье, что ни ходить, ни видеть они уже не могут. И должен вам заметить еще, что черные не очень-то рвутся жить в лесу подолгу. Мой опыт подсказывает, что их не тянет уходить от людей и на лоно природы. Им нравится быть друг с другом.
– И при чем здесь то, ради чего мы прилетели? – нетерпеливо спросил Джим.
– Потому что в начале сезона ходили слухи о белом.
– Он белый, – сказала Джорджи. – Его зовут Лютер Фокс, и ему тридцать пять лет.
– Похоже на то. Знаете, я им сначала не поверил. Но я знаю, что он там. Он был здесь.
– Вы хотите сказать, что видели его?
– Нет. Он таскал вещи из лагеря.
– Это наш, – сказал Джим с горьким смешком.
– Как это?
– Семейная традиция. Господь помогает тем, кто помогает самим себе – в том, что принадлежит кому-то еще.
Рыжий Хоппер ухмыльнулся. Джорджи видела, как он смотрит на Джима, будто бы пытается решить что-то насчет его.
– Сложно его винить, – пробормотал провожатый. – Что бы он ни взял, это наверняка спасло ему жизнь. Если он еще жив.
– Я думаю, что знаю, где он, – сказала Джорджи.
…Это была тридцатиминутная поездка на лодке Рыжего Хоппера. На воде была легкая зыбь, но неожиданный фонтан брызг оказался настоящей отрадой. Джорджи смотрела, как инструктор снимает солнечные очки и слизывает кристаллизующуюся соль с линз, продолжая править рулем. Джим, похоже, чувствовал себя очень неуверенно, когда не сидел за рулем сам.
Яркий послеполуденный свет лежал на оранжевокрасных скалах острова. Он освещал скопления крон деревьев. Немилосердно сияли изгибы ракушечного пляжа. Инструктор указал на останки древнего баобаба, разрушенного молнией, и повел их через лес к основанию столовой горы.
– Он был здесь, – сказал Рыжий. – Смотрите, как наследил.
– И это ты рассказала ему об этом месте? – спросил Джим у Джорджи.
– Я и тебе рассказала, – пробормотала она.
– Я не помню.
Через чащу плюща они забрались на каменный уступ, который обегал основание горы. Они подошли к стоячему прудику с водой и к остаткам лагеря. Пепел костра был рассыпан по грязи. Там были ракушки и куски палочек, обмотанные леской. Несколько кусочков побледневшего на солнце коралла, несколько разорванных пальмовых листьев, которые когда-то были сплетены. В твердой грязи под низко нависшей скалой была длинная вмятина, отпечаток тела. Джорджи опустилась на колени рядом. Было странно находиться здесь, видеть его контур. За ее спиной раздался звон.