Музыка ножей
Шрифт:
— Кристен была симпатичной? — спрашивает наконец Дик. — Симпатичной, но не красавицей?
Мэдден предпочел бы вообще не обсуждать ее внешность, но пренебрежительный тон Кроули ему не нравится. Он явно недооценивает эту девочку.
— Даже не знаю, — отвечает Хэнк.
— В смысле?
— В смысле, что-то в ней было.
— Ладно. Зайдем с другой стороны. Мы покажем присяжным ее фотографию. Они сразу поймут, почему этот парень пошел на такой риск? Поймут, какой это был соблазн?
Мэдден
— Изначально такого впечатления не будет. Но со временем они осознают ее привлекательность. — Поколебавшись, Мэдден добавляет: — Что-то в ней притягивает взгляд. Так сразу и не ухватишь, в чем дело. Вспомни, в твоей школе наверняка была девочка ужасно симпатичная, но еще не испорченная вниманием.
Кроули улыбается:
— Да, мы их называли «лови, пока можно».
В этот момент раздается громкий булькающий звук — это Пасторини шумно высасывает через трубочку последние капли живительной влаги из бутылки диетической колы. Кроули сердито смотрит на него, и Пасторини затихает, но Дик уже успел сбиться с мысли.
— Что я говорил?
— «Лови, пока можешь», — попугайски повторяет Пасторини, надеясь смягчить гнев прокурора.
— Не «можешь», а «можно». Ладно, это я переживу. Но тогда найдите мне его бывшую подружку, или жену, или кого-нибудь, с кем он хоть раз перепихнулся. Кого-то, кто подтвердит слова из девчонкиного дневника про его сексуальные наклонности.
— Ищем, — отвечает Пасторини.
— Это нужно позарез, мужики.
— А как там у нас дела с мисс Дупви? — спрашивает Мэдден, которому ужасно интересно, на что Дик Кроули готов ради победы.
— А, ну да. Наша адвокатша нырнула в это дело с головой. Она будет его защищать.
— Технически, она тоже в списке бывших.
— Знаю, — отвечает Кроули. — Сколько они встречались?
— Месяцев пять. И разошлись два года назад.
Прокурор качает головой. Можно подумать, хороший мальчик, лучший ученик в школе ступил на неверную дорожку и связался с хулиганами, а теперь бедный Дик не знает, что же с ним делать.
— Подождем — увидим. Еще неизвестно, как она себя поведет.
— Слушайте, вы такое раньше видели? — спрашивает Пасторини.
— В смысле?
— Чтобы дама защищала своего бывшего по делу об изнасиловании.
— Что-то я не припомню.
— И мы не помним. Мы тут с Хэнком на днях разговаривали… Вот будь ты на его месте, ты бы попросил ее тебя защищать?
Кроули задумывается.
— По-моему, ты неправильно ставишь вопрос, Пит. Лучше спроси, стал ли бы я его защищать на ее месте?
— Ладно, давай так и так.
— Она хороший
— Она в университет поехала говорить со студентами, — подтверждает Мэдден.
Интересно, думает он, насколько крепко построенное им здание. Снаружи вроде все путем. Заметят ли присяжные, что фундамент неустойчивый и строили этот дом из материалов второго сорта?
— У нас была фора, — говорит Кроули, — но сейчас они нас догоняют. Перкинс не совсем на их стороне, но и не совсем на нашей.
Джойс Перкинс — судья. Взгляды у нее вполне либеральные, но вот в делах об изнасилованиях она всегда действует с большой осторожностью. Правда, пока что она не отказала Кроули в его просьбе как можно дольше тянуть время и не давать защите ознакомиться со всей доказательной базой, особенно с дневником, пока она сама не проанализирует дело.
Кроули считает, что судья позволит приобщить к делу лишь некоторые отрывки из дневника, те, что подкрепляют обвинение. Однако Дик подозревает, что если во время суда начнут сравнивать показания свидетелей и материалы, приобщенные к делу, с записями Кристен, то могут возникнуть противоречия и вопросы.
Мэдден разглядывает надпись на столе и размышляет. Кроули, конечно, захочет зачитать в суде отрывки, имеющие прямое отношение к делу и производящие наиболее сильное впечатление.
Мэдден хорошо представляет себе эту сцену: Кроули заставляет свою молоденькую помощницу, а может, даже Керри прочитать тихо, мягко, так, чтобы присяжные наклонились вперед, стараясь услышать каждое слово:
«Я не знала, что надо делать, поэтому я сказала: „Трахни меня, трахни по-настоящему“. Так в кино говорили».
— Хэнк, ты чего?
Мэдден поднимает голову. Кроули глядит на него с явным беспокойством.
— Да не, ничего, — отвечает Хэнк. — Задумался просто.
3
Типа, нравится
1 мая 2007 года, 14.46
— Ладно. Значит, ты стоишь за дверью ванной на третьем этаже. Давай вернемся чуть-чуть назад, — говорит адвокатша.
— Давайте, — отвечает Джим.
— Сколько ты ждал, пока Кристен выйдет?
— Не знаю. Минут пять, наверное. А потом начал беспокоиться.
— Ты постучал в дверь?
— Да, несколько раз. А потом начал ее звать.
— Громко?
— Ага.
— То есть тебя кто угодно в доме мог услышать?
— Ну да. Я не орал, но говорил громко.
— Так чего ты просто не вошел? Дверь открывается внутрь, я проверяла. Замка нет. Толкнул бы и вошел.