Музыка вечной любви
Шрифт:
Начали снимать. На Марти Кейл было воздушное светлое платье, на Питере Голде — темный костюм. По сценарию он был мужчиной, который мог организовать для своей женщины праздник где угодно. Хоть на теннисном корте.
Бенджамин Мортон выстроил две съемочные команды, его помощница прокричала номер дубля и умчалась в сторону. Билл Колман стал объяснять героям, как им играть.
— Энни, — сказал он героине Марти Кейл, — у каждой любви есть свое настроение. Своя музыка. Почувствуй эту музыку своим сердцем.
Потом Аманда Мур
Фрагмент пришлось переснимать заново. Аманде Мур накапали валерьянки, Клоди Томас показали кулак и запретили улыбаться.
Питер Голд воздушно взял Марти Кейл за руки. А Мадлен Кроу тем временем умудрилась подойти поближе и прижаться к Бенджамину Мортону.
Марти тут же споткнулась на высоких каблуках. И, если бы ее не удержал Питер Голд, она упала бы прямо посередине теннисного корта.
— Бенджи, меня тошнит на высоких каблуках, ты же знаешь это! — заорала она.
Бенджамин Мортон улыбнулся.
— Марти, мы с тобой вместе выбирали реквизит, — спокойно сказал он, — и ты согласилась в этой сцене играть на высоких каблуках.
— Но эти каблуки слишком высокие!
— Нет, это те самые туфли, которые ты одобрила среди сотни других.
— Не может быть!
— Может, Марти, не вредничай.
Мадлен стояла рядом с Бенджамином и скромно держала его за рубашку. Марти искренне не понимала, почему она хотела кинуть в Мадлен Кроу свои туфли.
Мало ли кто там держит режиссера фильма за рукав рубашки. Что ж теперь, реагировать на это и желать кидаться во всех своими туфлями?
Сцену продолжили. Мадлен попыталась сесть Бенджамину на колени. Питер не удержал Марти, и она упала.
— Теперь будете меня с синяками снимать, — сказала она Бенджамину.
— У тебя длинное платье, оно все скроет, — спокойно ответил он.
Съемочная группа заинтересованно смотрела то на Марти Кейл, то на Бенджамина Мортона.
Ричард Дармер попытался взять Мадлен за руку и увести с площадки. У него ничего не вышло, потому что та крепко держалась за кресло, в котором сидел Бенджамин.
Стали снимать дальше. На этот раз Бенджамин не пустил Мадлен к себе на колени, но Марти все равно была рассеянна и не отвечала герою Питера Голда взаимностью.
— Марти, ты должна знать, что такое музыка любви, — сказал Бенджамин. — Хоть один раз в жизни ты должна была ее слышать.
И тут Марти сорвалась.
— Да, я слышала ее, — сказала она с вызовом. — Я слышала ее раз в жизни. Когда мне исполнилось семнадцать лет и я приехала в тот год к родителям на Рождество.
Бенджамин слегка опешил.
— Ты приезжала к родителям на Рождество, когда тебе исполнилось восемнадцать лет.
— Нет. Когда мне исполнилось семнадцать лет, я тоже приезжала. И вообще, я болею,
Марти ушла со съемочной площадки. Бенджамин Мортон остался стоять в задумчивости посреди теннисного корта. Мадлен Кроу осталась стоять с торжествующей улыбкой на устах.
Сцену с танго отложили на следующий раз.
Вечером Клоди Томас направлялась к Бенджамину Мортону пожаловаться на начинающуюся депрессию. Клоди, как и Аманда Мур, тоже жаждала мировой славы, поклонения и почитания и тоже пока не знала, как бросить вызов судьбе.
А потому она довольствовалась всеми ролями, которые ей предлагали, и терпеливо ждала своего звездного часа. Но каждая последующая роль опять не оправдывала ее ожиданий, и потому пребывание в депрессии уже стало для Клоди Томас привычным состоянием.
При входе в гостиницу, в которой жил Бенджамин Мортон, Клоди удачно перехватил безутешный Ричард Дармер. У Ричарда депрессия была в самом разгаре, и это была самая достойная депрессия всех времен и народов.
Однако Клоди не могла в полную силу посочувствовать Ричарду, так как в это самое время и в этом непонятном маленьком городе она могла сочувствовать только одному человеку. И этим человеком была она сама.
— Как я устал без своей Холли, — сказал ей Ричард, открывая новую банку с пивом.
— Эка невидаль, — сказала Клоди. — Как поссорились, так и помиритесь, а моя роль самая маленькая во всем фильме, меньше и не бывает.
— Как это мы помиримся, если мы сейчас даже в разных городах? — удивился Ричард.
— И никто, никто не собирается насытить мою роль какими-нибудь умными словами, — горько жаловалась ему Клоди.
Ричард попытался внять чужой беде.
— Как это твоя роль самая маленькая, — с недоумением сказал он, — когда ты почти все время в кадре и от главного героя Билла Колмана весь фильм и на пару шагов не отходишь?
— Ну и что? Это ничего не значит. Все равно моя роль — пустое место.
— Как это пустое место? — не понял Ричард. — У тебя там даже пара фраз есть.
— «Кто потерял свой телефон?» — вот одна из этих фраз! — сказала Клоди.
— Произноси ее с чувством, — посоветовал Ричард, — вложи в эту фразу половину своей души.
Клоди с сомнением посмотрела на него.
— В такую простую фразу вложить половину своей души?
— Конечно! Покажи всем, что ты не можешь жить без этого человека, который забыл свой телефон, — сказал Ричард. — А кто там, кстати, забывает этот свой телефон?
— Герой Билла Колмана.
— Вот-вот. Вполне достойная кандидатура для того, чтоб не уметь жить без этого человека.
Клоди глубоко задумалась. Ричард допил свое пиво, открыл еще пару банок и протянул одну из них Клоди. Она не стала отказываться.