Музыкальный приворот. Книга 1
Шрифт:
– Какие мы злые, – покачал головой Леша. – Гения прозевали.
– Вот-вот, видишь их это отношение ко мне? А ведь мне пророчат славное будущее! Да меня постоянно приглашают за границу! Вот вчера, к примеру…
– В Беларусь, – ехидно вставил Леша, развалившись на стуле. – Или в Украину.
– Ну и что? – ничуть не смутился родитель. – Это тоже о чем-то говорит! И вообще я выставлялся в Штатах, Германии, Польше и во Франции. И сейчас со мной переговоры ведутся с Метрополитен-музеем для временной
– Это тот самый музей, в который можно пройти за любую плату или вообще бесплатно, если денег нет? – проявила я осведомленность.
– Как это? – спросил Леша.
Он хоть и любит показывать себя культурным, но его кругозор узок, как Нелькин лоб.
– Вот так. Там есть фиксированная цена, но всем на нее пофиг. Можно в кассу протянуть нормальную сумму денег, а можно совсем мелкую монетку или вообще просто так попросить дать билет. А вместо билета там маленькие круглые разноцветные значки, на каждый день свой цвет. Туристы эти значки забирают себе на память.
– Все правильно, – благосклонно покачал нечесаной головой папа. Уж он-то все знал о музеях и выставках. – Откуда ты знаешь, дочка? Неужели теперь в школе этому учат?
– Я в университете учусь, папа, – обиделась я. – А вообще мне Нинка рассказала. Они же в позапрошлом году в Нью-Йорке были, – не подумав о возможно растоптанных чувствах Антона к подружке, сказала я.
– Бери пример с Ниночки – она очень умная. И вкус художественный у нее просто отпадный, то есть отличный, я хотел сказать.
Папа вовсю пользовался молодежным жаргоном, но при гостях, тем более поклонниках, он стеснялся так говорить, думая, что тогда будет выглядеть менее умным и талантливым. А в том, что он, Томас, талантливый, папа не сомневался.
– И простой вкус у нее тоже неплох, – тут же заметил Леша с намеком. – Всегда одевается в соответствии с модными тенденциями.
– Вы мне столько денег дайте, я тоже буду так одеваться! – вспыхнула я. Честно сказать, я не из тех, кто особо следит за модой. Хотя дядя, как заботливая кура, часто притаскивает мне собственноручно разработанные вещи. Я в них, правда, редко хожу – сильно уж они открыты или ярки. Частенько их у меня одалживает Нинка.
– Заработай, – ничуть не смутился Леша. – Я в твои годы уже работал, кстати.
– Ага, моделью, – язвительно ответила я, совершенно забыв, что у нас Антон. – И даже иногда подрабатывал натурщиком. Ужас!
– А моделью быть неплохо! – отбил выпад дядя. – И к тому же очень интересно. А уж про жизненный опыт я вовсе молчу. Я за время работы в модельном бизнесе этого опыта на тридцать лет вперед набрался. А ты остаешься такой же наивной малышкой.
Я уперла руки в боки. Вот ведь козел!
– Потому тебе не двадцать восемь, а все пятьдесят восемь. Раз опыта на тридцать лет вперед накопил!
– Да я душой моложе тебя! – оскорбился дядька. Тема возраста была для него не менее болезненной, чем у многих отчаянно молодящихся женщин. – Маленькая старушка.
– Кто это старушка? Сам дедок.
– Ну, хватит. Оба как дети, – попытался разнять нас папа. Он вообще терпеть не мог конфликты. – У нас в конце концов гости!
– Ничего, гости не обидятся! – посмотрела я на спокойного Антона. – А я вот захочу и пойду в модели.
– Кто тебя возьмет? – посмотрел на меня насмешливо дядя. – Вырасти еще вот сантиметров на десять хотя бы…
– У меня и так нормальный рост! – кинула я в него полотенцем.
Он ловко увернулся.
– Вот видишь, Антон, какая она у нас эмоциональная! Слова против сказать нельзя! Активная девушка! – со смехом обратился дядя к чудику, с интересом за нами наблюдавшему со своего стула.
– Ну, не ссорьтесь, – вновь выступил папа в роли миротворца. – Катенька, если ты хочешь пойти в модели – иди. Ты же у нас красавица.
От возмущения я покраснела. Леша, который в это время откусывал от лично им приготовленного пирожного кусок, подавился им, а потом опять захохотал. Нелька тоже захихикала мелким смехом. Даже Антон стал улыбаться, прикрывая ладонью рот.
– Это значит, – зловеще надвинулась я на Томаса, – папа Нинкин ей в модели идти запрещает, а мой родной отец разрешает? Мол, иди, доченька, иди в этот разврат, и пусть твою молодую душу и тело сожрут акулы модельного бизнеса? Так, что ли?!
– Ой, загнула! – хлопнул себя по коленке Леша. – Сожрут душу и тело!
Томас обескураживающе улыбнулся и произнес:
– Ты не так поняла, милая. Я ничего такого не говорил. Просто я хотел сказать, что ты можешь поступать так, как тебе хочется. Я – либерал, – гордо добавил он. – Антон, они просто дурачатся. А хотите, я вам покажу свои новые работы?
– Хочу, – с готовностью согласился до этого молчавший парень.
Мне опять показалось, что он улыбается.
– А у Ниночки-самы все-таки вкус лучше, – задумчиво произнесла сестра, глядя то на меня, то на Антона.
Я поняла ее намек. Мол, у твоей подруги парни красивые и крутые, а у тебя лохи какие-то в одежде с чужого плеча.
– Ну? Обрадуй. Чем лучше? – скривила я губы.
– А она аниме смотрит, а ты нет! – выпалила Нелька, высунула язык и, услышав телефонный звонок, побежала в коридор – снять ближайшую трубку.
В это время папа принялся допытывать Антона насчет собственных картин. Выяснив, что Антон больше всего любит одну из первых его работ «Абстракция сегодня», он так расчувствовался, что сказал ему: