Музыкальный приворот. На волнах оригами
Шрифт:
– Убери руку, – прошипел Кирилл недобро.
– А то что? – с недоброй иронией поинтересовался Антон. Он оказался чуть-чуть выше и казался несколько больше, мощнее.
– Я тебя не боюсь, придурок, – невпопад и с апломбом сообщил ему близнец.
Антон отпустил его запястье, закрывая меня спиной и полностью игнорируя побледневшую Лескову. Братья обменялись откровенно злыми взглядами, словно читая мысли, и вдруг как-то одновременно схватили друг друга за воротники. Люди, проходящие мимо, одаривали их изумленными взглядами.
– А
– А я все еще умнее, – почти выплюнул ему в лицо близнец.
– Сомневаюсь.
– Я называю это тупостью, а не сомнениями. Ты такой же тупой, как и был. Музыкантишко, – тонна презрения ультрамариновой электрической волной обрушилась на Антона.
– Маменькин сыночек, – отвечал тот, выдерживая эту волну. И добавил непечатное выражение, которое при мне старался не употреблять.
– Все еще грезишь о мировой славе? Хочешь стать легендой рока? – издевательски спросил Кирилл, зная куда бить.
– Все еще перебиваешься подачками? – точно таким же тоном осведомился Антон, криво ухмыльнувшись.
С одной стороны, это было забавно – братья вели себя как нахохлившиеся подростки. Но с другой – они оба балансировали на опасной грани и готовы были сцепиться прямо сейчас. Я кожей чувствовала исходящую от них обоих ненависть.
– Пош-ш-шел ты, – по-змеиному прошипел Кирилл.
– Забыл про последний раз? Я повторю, – любезно пообещал ему брат.
Искры готовы были вот-вот превратиться в слепящий сизый огонь.
Еще секунда – и они бы набили друг другу морды.
И все по моей вине.
– Антон, – несмело коснулась я его напряженной спины, и он тотчас оглянулся. – Пожалуйста, успокойся.
Ледяной взгляд прожигал насквозь.
– Это я виновата. Подумала, что это ты целуешься с ней… С Алиной то есть, – не без труда выговорила я имя бывшей моего парня, а она едва слышно хмыкнула. – И ударила его… Потому что думала: он – это ты.
Антон свел брови к переносице, переваривая информацию. Электрический огонь в его глазах чуть-чуть потух.
– Прости, – сказала я тихо, обращаясь к Кириллу, но глядя в пол, пытаясь сделать так, чтобы голос не дрожал.
Антон словно пришел в себя, сглотнул и едва заметно кивнул мне. Кирилл точно так же едва заметно выдохнул с облегчением.
Братья одновременно отпустили друг друга, сделав шаг назад – такие похожие и непохожие одновременно. Если, конечно, не считать того, что оба были облачены в синюю футболку-поло. Только вот я не сразу поняла, на беду себе, что Кирилл одет в белые брюки, а Кейтон – в серые джинсы.
Дикая случайность. И как такое могло произойти?!
Обыкновенно. Ты же ходячее несчастье.
– Решил через очередную крошку унизить меня? – проговорил Кирилл тихо, почти без эмоций, но из-за этого мне и стало страшно. – Я этого так не оставлю, Антон.
– Заткнись,
– У нее есть имя, – процедил сквозь зубы Кирилл.
– Антон, – почти жалобно взглянула не на него, а на его брата Алина. – Давай поговорим. Пожалуйста.
– Нам больше не о чем разговаривать. И да, Алин. Если хочешь поиграть, держись подальше от моего брата. Не то, чтобы я питаю к нему теплые чувства, но отец говорил, что у него есть невеста. Выбор матери и все такое. Конечно, она хорошо относится к тебе, – тронула губы Тропинина усмешка, – даже слишком. Но она не обрадуется тому, что ты расстроишь свадьбу ее единственного стоящего сынка.
– Пошли, – схватил Алину за руку Кирилл и буквально потащил ее за собой. Она то и дело оглядывалась на Антона, превратившись из самоуверенной стервы в какую-то послушную собачку, кажется, пыталась даже остановиться, но Кирилл не позволил ей этого сделать.
Они скрылись за углом, оставив нас вдвоем. Антон точно таким же жестом взял за руку и меня и молча повел на открытую палубу, туда, где было прохладно и дул речной ветер. Он задал мне единственный вопрос:
– Он ничего не сделал тебе?
Я лишь помотала головой. Нет, не сделал. Сделала я – ударила его по лицу. Ударила по лицу совершенно незнакомого человека! Как же стыдно!
Сам виноват. Нечего было Кея косплеить и со Стервятником миловаться.
Мы молча прошли к нашему столику, сели друг напротив друга. Я трясущимися руками схватила недопитую чашку с остывшим уже кофе и сделала несколько больших глотков. Антон же сидел неподвижно, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку кресла.
– Что случилось? – первым нарушил он нашу персональную тишину. Голос его был не злым и – чего я боялась больше всего – не равнодушно-холодным. Голос Тропинина был теплым, почти участливым, несколько недоумевающим.
– Я вас перепутала, – глухо отвечала я, не зная, куда деваться от смущения. Не без труда я объяснила Антону, что случилось, и добавила тихо, закрыв рот ладонью:
– И вы оба одеты сегодня в синие футболки.
Чувствовала я себя более чем отвратительно. Позор!
– Он всегда меня копирует, – заявил Тропинин и добавил с чувством: – Идиот.
– А ты говорил, что вы не похожи…
– Мы и не похожи, – мотнул головой Антон. – Кто я и кто он? Я лучше.
Я грустно улыбнулась.
– Нет, серьезно. У нас мало общего, – стоял на своем парень. – В детстве были копиями. Сейчас – нет.
Они и сейчас были почти одинаковыми, но вот только Антон не хотел этого признавать. Стойкая нелюбовь к брату не давали ему видеть то, что видели другие. Или, наоборот, он видел куда больше.
– Я хотела извиниться, – робко сообщила я, чувствуя себя, мягко говоря, не в своей тарелке. – Не успела. Словно в ступоре была.