Музыкальный приворот
Шрифт:
Гости, хваля красивый ремонт, чинно расселись в столовой, арчатые двери которой вели прямо в холл. Супруги Журавли очень гордились своей столовой: большую ее часть украшал длинный дубовый стол, красиво сервированный немецким фарфоровым сервизом на большое количество персон. Большие окна, украшенные светло-розовыми пышными портьерами, вычурные хрустальные люстры, блестевшие так, словно были посыпаны бриллиантовой стружкой, несколько натюрмортов, выполненных рукой хороших мастеров-классиков, которых так презирал авангардист Томас, новенький блестящий паркет из дуба - все это создавало дополнительный уют. И, по мнению Нинкиных родителей, должно было быть предметом
Родной сестре Виктора Андреевича, Наталье Андреевной, даме грубоватой и веселой, Эльза Власовна сделала замечание по поводу того, что "кому-то давно пора сделать пластическую операцию на самую выдающуюся часть лица, ибо, как в анекдоте скоро Наташин нос будет приходить в гости на пару часов раньше, чем она сама".
Ира Журавль, старшая сестра Нины, была едко похвалена за откровенный наряд, "в котором и на панель не стыдно, не то, что в приличное общество". Кстати говоря, это миниплатье, купленное за большие деньги в очередном бутике, самой девушке очень нравилось. А после слов старушки, Виктор Андреевич отправил Иру переодеваться.
Нинку же тетя тоже успела отчитать, когда молодая хозяйка дома мило улыбаясь, предложила родственнице принести чего-нибудь попить. Внимательно глядя в голубые глаза внучатой племянницы, Эльза Власовна хрипловатым от многолетнего курения контральто, произнесла:
– Дорогуша, хоть ты и кажешься вежливой, я наверняка знаю, что ты плюнешь мне в стакан. Уйди и не мешайся.
– У вас хорошее чувство юмора, тетушка.
– Сдержалась моя подруга, помня о большом завещании, которое могло бы быть оформлено на нее, Нину.
– Ты что, дура? При чем здесь чувство юмора?
– Степенно ответила Эльза Власовна.
– Я просто тебя боюсь. И не отбеливай зубы так часто - отваляться. А теперь дай мне отдохнуть от себя и найди себе другого собеседника.
"Мерзкая старая ведьма", - сжала кулаки Нинка, но улыбаться не перестала и поспешила к крестному отцу. Его, пожалуй, среди присутствующих гостей, девушка уважала больше всех. Вернее так - его единственного она уважала и даже немного любила. Крестный, которого она с самого детства привыкла называть просто Сашей, никогда не забывал про дни рождения шебутной племянницы и дарил ей хорошие и дорогие подарки. Одним из таких подарков-сюрпризов стал огромный, трехэтажный домик Барби, полностью заставленный мебелью. Этот домик до сих пор стоит у Нинки в комнате, правда, в шкафу. У меня есть такие нехорошие подозрения, что иногда подруга достает старые игрушки, чтобы полюбоваться на них и повспоминать счастливое детство.
А еще однажды этот самый Саша, которого я имела честь наблюдать на каждом Дне Рождении подруги, принес ей в подарок сотовый телефон. Было это еще в то славное время, когда мобильники имелись только лишь
– Прошу к столу!
– Громко прогудел Виктор Андреевич, приглашая всех к столу. Этот вечер он хотел провести празднично и весело. И даже составил план развлечения гостей, куда входили караоке, танцы и также приглашенный фокусник, который уже явился и ждал своего выхода на кухне.
Гости, услышав призыв, радостно бросились к длинному столу. Журавлей не нужно было приглашать дважды. Крестный Нинки даже как-то иронически заметил, перефразируя рекламу: "В кругу Журавлей не щелкай клювом".
Сегодня родственник намеривались не только вкусно поесть и провести отличный вечер в компании друг друга, но и вести незримую борьбу за внимание тети Эльзы, чье состояние давно не давало им покоя. Виктор Андреевич, показывая свое уважение к тете, даже посадил ее во главе стола, называя про себя "старой грымзой". Та, впрочем, осталась недовольной:
– Почему ты посадил меня во главе стола?
– Недовольно спросила она низким прокуренным голосом.
– Ради уважения, тетя, - проговорил Виктор Андреевич, который очень сильно хотел получить наследство и старался быть заботливым племянником.
– Ради уважения ты мог вообще не заставлять меня ехать к тебе, дорогой. Живешь-то ты у черта на куличиках.
Честно сказать, Журавли жили почти что в центре города, а вот тетушка как раз обитала в элитном коттеджном пригороде, но пожилая женщина была твердо убеждена, что мир крутится вокруг нее, а, значит, место, в котором проживает она, является центральным и основным.
– Простите, тетя, в следующий раз мы сами приедем к вам.
– Откликнулся Нинкин отец, вкладывая в голос как можно больше почтения.
– Нужны вы мне. Я притворюсь, что меня нет дома.
– Очень откровенно заявила Эльза Власовна. Ее родной брат, тот самый дедушка с молоденькой женой, захихикал дребезжащим смехом. Он единственный из всех родственников на наследство не претендовал, поэтому вел себя с сестрой так, как ему вздумывалось.
– А ты, братец, не смейся, - медленно повернулась к нему тетя Эльза, - смех у тебя больно противный. Боюсь, все молочные продукты, которые в этом доме и так не первой свежести, скиснут совсем.
Мама Нинки только поджала губы, но ничего не стала отвечать. Она уже давно поняла, что чем меньше общаешься с подобными представителями родни супруга, тем меньше неприятностей.
– Хочу, и смеюсь.- Отреагировал дядюшка, не сильно любивший старшую сестру, и повернулся к молоденькой жене.
– Да, Олечка?
– Что?
– Поморгала длинными ресницами девушка, которая в это время усердно заигрывала с Нинкиным крестным.
– Я прав, птичка моя?
– С нежностью поглядел на нее дядя Виктора Андреевича.
– В чем?
– Никак не могла взять в толк девушка.
– В моих словах, ласточка.
– В каких?
– Твоя Олечка не способна быстро оценивать ситуацию и давать ответы на простейшие вопросы, старый пень.
– Отозвалась тут же Эльза Власовна.
– Не ссорьтесь, не ссоритесь!
– Мигом встрял дядя Витя, который хотел поддержать хотя бы видимость теплой семейной встречи.
– А ты только этого и ждешь, - отпила из бокала пожилая женщина и тут же скривилась, - ну и вино! У какого местного барыги ты его покупал, Виктор?