Музыкант и наследница
Шрифт:
– Спасибо за помощь, – невнятным голосом пробормотала она. – Я пойду, нужно платье сменить, моей бабушке не нравится, если я что-то делаю не по правилам Золотого Дворца, а сейчас я их нарушила.
– На мой взгляд жить по правилам скучно и не интересно…, – вставил Анри, наблюдая, как брызги шампанского впитываются в ткань.
– Знаю, – согласилась она. – Поверьте, в Золотом Дворце царит особый распорядок, которому вынуждены подчиняться все, и я жила в этом мире почти всю сознательную жизнь, не задумываясь, а что
– Что случилось с вашей мамой? – спросил Анри и услышал, как внутренний голос твердил – сначала думай, а потом говори; смутился и покраснел.
– Она умерла, очень давно, – ответила она
– Простите, я не хотел волновать…
Анри не знал, каким образом наказать себя, за то, что растерялся и нес откровенную чушь.
– Ничего, я уже свыклась со всеми печалями в моей жизни. Я единственная в семье, кто хочет помнить, что мама существовала. Бабушка тоже помнит, я уверена, но никогда не говорит об этом вслух. Теперь все разговоры о моем дяде, вы, наверное, и сами газеты читаете, и в курсе последних новостей…
– Нет, я не читаю газет, нет времени, семь лет моей жизни пролетели как один год – запись в студии, гастроли, вечеринки, я думал, надеялся, что обрету то, о чем мечтал, но пока не смог прочувствовать настоящего полноценного удовлетворения от того, чем занимаюсь. Впереди меня ждет пустота и я не знаю, что делать дальше.
– Вы музыкант, из Группы! – внезапно воскликнула Элизабетта и от удовольствия захлопала в ладоши.
Она задумалась и присмотрелась к нему. Анри выпрямился, чувствуя, как уверенность и гордость наполняет его существо изнутри. Ему было приятно, что она узнала его.
– Мне приходилось слушать пластинки Группы, по работе, – сказала она и вспомнила, как с нетерпением открывала коробку с новым релизом, включала проигрыватель и с наслаждением прислушивалась к каждому звуку. Затем она делала черновые записи, а в редакции оформляла окончательный вариант статьи, в которой не скупилась на лестные отзывы, когда описывала теплоту и душевность интонаций вокала, благозвучность гармоний, удачный, не отвлекающий от целостности ритм, и маленькие хитрости в гитарных рифах, которые не всегда удавалось расслушать с первого раза.
– Да, вы угадали, – подтвердил ее догадку Анри. – Я имею прямое отношение к Группе и неплохо справляюсь с ролью вокалиста на сцене… Иногда, под влиянием чувств к полету и фантазии, в моей голове рождаются инструментальные композиции. Я записываю их и издаю под собственным именем.
– Например?
– Когда вы вошли, я играл мелодические зарисовки из сольного творчества. Пробная пластинка с этими записями существует в единственном
– Как интересно! – воскликнула Элизабетта. – Моя мама хорошо играла на рояле! В детстве она пригласила преподавателя из музыкальной школы. Мистер Харт делал все возможное, чтобы я научилась играть и радовала бы выступлениями маму и бабушку. Через два года он отказался заниматься со мной, объявив маме, что у меня нет музыкальных способностей и к обучению я не пригодна. В день, когда мне исполнилось восемь, по радио передавали запись концерта группы Мона, я поняла, что больше люблю слушать музыку, чем ее исполнять.
Он улыбнулся, а Элизабетта поняла, что узнала в нем вокалиста Группы по интонациям и тембру голоса. Ранее она не задумывалась брюнет он, или блондин, какого цвета и формы у него глаза, как он живет вне сцены и публичных мероприятий, и как смотрит на окружающий мир. Она не делала попыток найти его в музыкальной среде, чтобы встретиться и разгадать загадку внешности. Петер мог бы устроить встречу, если бы она попросила об этом. Но она предпочитала оставаться в стороне, не желая разочаровываться в образах, которые он создавал своим творчеством.
– Хотите, я сыграю для вас? – спросил Анри
– Да, пожалуйста…
Она встала в прежнюю позу у рояля. Анри решил играть сольные инструментовки. Опозориться репертуаром Группы он не хотел, такие девушки, как она, достойны того, чтобы им играли что-то особенное, а не простые мелодии под гитару…
– Бабушка говорила, что сегодня награждает и музыкантов…, – тихо прошептала она. Анри поставил руки на клавиши. Элизабетта, закрыв глаза, слушала волшебной красоты мелодию.
– Красиво и трогательно. Почему эта композиция отправилась на полку?
Анри пожал плечами и ответил:
– Я прячу от корпорации, друзей, поклонников почти все удачные, на мой взгляд демо-записи, потому что они не соответствуют образу, к которому все привыкли. Я не смог обмануть вас… в вашем присутствии мне тяжело играть того, кем я не являюсь… потому что…
Анри не договорил. Он догадался, кто она, едва Элизабетта произнесла»…бабушка будет вручать награды…», испугался и пожалел, что они принадлежат к разным мирам, и вряд ли появится шанс встретиться в будущем.
– Я не живу в Золотом Дворце около года, – сказала она, – и приехала на церемонию по заданию шеф – редактора. Петер поручил сделать развернутый репортаж о церемонии, рассчитывая на мое проворство и ловкость. Признаюсь, что не удержалась и воспользовалась личными связями… Я могу сделать снимки не только в зале приемов, но и в других местах, куда доступ обычным журналистам воспрещен…
Элизабетта вспомнила молящий взгляд шефа. Накануне церемонии он признался, что приглашения в Золотой Дворец получили только избранные издания.